Таякан - [12]
Заканчивал милисиано свой рассказ обычно вопросом: «Так каков же главный вывод из того, что мною так ярко изложено?»
В дни восстания наша партизанская колонна штурмовала Манагуа с юга. Выбили сомосовцев из засады и пригород прошли почти без потерь. В отряд вливались многочисленные добровольцы, даже домохозяйки просили дать им оружие. А вот группа, в которой был я, у руин «Гранд-отеля» застряла. Стены у отеля видел какие — бетонные, толщиной в руку. Из окна бьет и бьет в нас какой-то подлец. Позицию выбрал замечательную — сам со всех сторон прикрыт стенами, а нам и высунуться нельзя. Словом, мы как на сцене, а он в первом ряду... Стрелком он, надо признать, был отменным. Лишь секунду один из наших замешкался, так он его уложил наповал. И другого ранил. Тут и несмышленый поймет: что вся улица у него была пристреляна заранее.
Затеяли мы, прямо скажем, дурацкие переговоры. Кричу ему: «Слушай меня, козел! Твои дружки вместе с Сомосой на вертолете смотались в Америку, за кого ты воюешь? Брось оружие!» Он в ответ как врежет. Пули о камни аж искрят и противно так посвистывают.
А известно ли тебе, компа Ричард, что в личной охране телохранителями Сомосы служили специально подготовленные головорезы. За ненависть к нам и кровожадность мы называли их «бешеные». Понимаешь, Сомоса специально их закупил в одной далекой стране. Видимо, своим гвардейцам не очень доверял. А гвардейцы «иностранцам» завидовали и боялись. Еще бы, диктатор платил наемникам раза в два больше и разрешал им любую кровавую резню... Но вернемся к «Гранд-отелю», где засел меткий стрелок.
Вызвался я выкурить его из засады. А граната у нас одна на всю группу. Обошел я отель с другой стороны. То в яму нырну, то за пальмой спрячусь. Воевать мы учились в горах, в лесу; а город и улицы — совсем другое дело. Зато камни весом с гранату научились метать без промаха. Как я ни прятался, как ни маскировался, стрелок в ногу меня все-таки подстрелил. И решил, наверное, что я уже и счеты с жизнью покончил. Однако ошибся этот малый. Когда я подполз на верный бросок, я так метнул гранату, что еще взрыва не было, а я почувствовал — в десятку. Дым развеялся, ковыляю к стрелку. И что ты думаешь, кто он? Оказывается, стрелял в нас один из наемников. Зову нашего командира Родриго и парней: «Посмотрите, товарищи, какого козла мы поймали!..» Наемник сидел у стены. Осколком гранаты ему отбило руку. Она так и лежала рядом. И даже отбитая, она сжимала желтый кулак. Подходит Родриго к стрелку, а у того глаза как спелые кофейные ягоды. Дотронься — брызнет кровь. Как я понял, командир хотел его о чем-то спросить. Быть может, он был среди тех, кто сбрасывал наших товарищей в кратер вулкана и топил в реках, травил собаками и рубил мачете. Быть может! Наемники любили острые ощущения. А наемник берет свою отбитую руку за кулак, да как врежет нашему Родриго...
Так какой же главный вывод из того, что мною так ярко изложено? Вывод такой: к нам, беднякам, ставшим революционерами и партизанами, Сомоса и его наемники питали звериную ненависть. Мы лишили их богатства, а главное — беспредельной власти над никарагуанцами. А пленного? Перевязали, дали рому, чтобы забылся, а потом отнесли в госпиталь. Борьба с такими врагами — вещь жестокая. Но революции совершаются не ради мести. Слышал, две тысячи бывших гвардейцев Сомосы вчера освободили из тюрьмы. Мы не хотим помнить зла. Никарагуанец не рубит упавшее дерево на дрова. Наша революция чиста как дева Мария, поэтому мы никогда не станем, подобно контрас, кровожадными как гиены...
В Никарагуа очень мало железных дорог. Панамериканское шоссе — главная дорога страны. Прямое как гриф гитары, пересекая страну с юга на север, оно одним концом упирается в крохотную Коста-Рику, другим в Гондурас. В центре грифа-дороги, там, где могли бы звучать самые красивые аккорды, — Манагуа. Вписавшись в равнину и гирлянды озер, некогда кратеры вулканов, город стал столицей, можно сказать, случайно. В 1858 году власти решили положить конец давнему спору между двумя основными претендентами на это звание — Леоном и Гренадой, которые и поныне сохранили величавый вид колониальных городов эпохи испанского владычества.
Встречный теплый ветер выжимал из глаз слезы. Ричард привстал, ноги затекли, и по ним волнами пробегали колкие мурашки. Впереди, на дороге, напрягая свои металлические мышцы, плелась желтая «тоета». Странное сооружение на ее кузове стягивали веревки. Поверх него сидели пять бойцов в зеленой форме.
Дуглас сплюнул и, перегнувшись через борт, крикнул шоферу:
— Обгоняй этот катафалк. Клянусь кровом Христовым, плохая примета...
Клаксон «ифы» сыграл мелодию, которой обычно болельщики поддерживают свою команду, и машина, качнувшись влево, резко пошла на обгон. То, что разглядел Ричард, в следующий момент заставило его плюхнуться на ящики. Грубые веревки стягивали в кузове «тоеты» гробы нежно-голубого цвета. Солдаты, восседавшие на них, не могли не знать дорожных примет военного времени. Автоматы они держали между коленей, все курили. Один из них махнул рукой как-то неопределенно. Быть может, это значило: не дай вам бог, товарищи, такой работы. А быть может: обгоняйте нас быстрее, мы все понимаем...
1998 год. Россия едва начала подниматься после сокрушительных ударов демократических реформ и наводить порядок в собственном доме. Но контроль за основными финансовыми и экономическими потоками в стране захватили полукриминальные структуры, объединенные в холдинг. Чтобы вернуть эти потоки под контроль государства, возрожденная госбезопасность решается провести уникальную многоходовую операцию с внедрением в руководство холдинга глубоко законспирированного агента под кодовым именем Оса...
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Весёлые короткие рассказы о пионерах и школьниках написаны известным современным таджикским писателем.
Можно ли стать писателем в тринадцать лет? Как рассказать о себе и о том, что происходит с тобой каждый день, так, чтобы читатель не умер от скуки? Или о том, что твоя мама умерла, и ты давно уже живешь с папой и младшим братом, но в вашей жизни вдруг появляется человек, который невольно претендует занять мамино место? Катинка, главная героиня этой повести, берет уроки литературного мастерства у живущей по соседству писательницы и нечаянно пишет книгу. Эта повесть – дебют нидерландской писательницы Аннет Хёйзинг, удостоенный почетной премии «Серебряный карандаш» (2015).
Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.
Рассказ Александра Ремеза «Рассказ о любви» был опубликован в журнале «Костер» № 8 в 1971 году.
Четыре с лишним столетия отделяют нас от событий, о которых рассказывается в повести. Это было смутное для Белой Руси время. Литовские и польские магнаты стремились уничтожить самобытную культуру белорусов, с помощью иезуитов насаждали чуждые народу обычаи и язык. Но не покорилась Белая Русь, ни на час не прекращалась борьба. Несмотря на козни иезуитов, белорусские умельцы творили свои произведения, стремясь запечатлеть в них красоту родного края. В такой обстановке рос и духовно формировался Петр Мстиславец, которому суждено было стать одним из наших первопечатников, наследником Франциска Скорины и сподвижником Ивана Федорова.