Не откладывай на завтра

Авторизованный перевод с таджикского Н. Алембековой и Г. Литинского

Рисунки Е. Ведерникова

Героя этой маленькой книжки зовут Шоди́, что в переводе с таджикского значит «радость».

Хотя мой озорник не всегда доставляет радость учителям, родным, соседям и ровесникам, но всё равно я твёрдо верю: из этого мальчишки вырастет настоящий человек, вполне оправдывающий своё прекрасное имя.

Я познакомился с Шоди давно — когда ещё работал в газете «Пионер Таджикистана», в журнале «Машъа́л» («Факел»), потом и главным редактором детской редакции Душанби́нской телестудии. Каждый день почтальон приносил в редакцию толстую пачку — письма от ребят. Пионеры и октябрята писали о себе, своей школе, о пионерских делах. Сотни писем прочитал я за двенадцать лет работы. Были здесь письма и от Шоди, и о… Шоди. Правда, тех мальчишек звали всех по-разному, но каждый из них интересовал меня. Один привлекал своим жизнелюбием, другой — прямодушием, третий — добротой. И все эти ребята были честными, правдивыми. Они мне нравились, и я захотел познакомить с ними и своих читателей. Так родилась эта книжка. Героя рассказов я назвал Шоди. Мне почему-то кажется, что многие юные читатели узна́ют в Шоди самих себя или кое-кого из своих товарищей. Ведь таких, как Шоди, можно встретить в каждой школе, в любом классе.

Среди многих проступков озорника Шоди есть один, связанный… со мной. Да, да, не удивляйтесь! Дело в том, что ведь я не собирался стать писателем. Ещё будучи студентом Душанбинского пединститута, я решил посвятить свою жизнь науке. Поэтому по окончании учёбы поступил в аспирантуру. Но я не стал учёным. И виноват в этом… Шоди. Именно Шоди сбил меня с намеченного пути. Жизнь ребят, их заботы, мечты и надежды, их радости и огорчения по-серьёзному заинтересовали меня, увлекли. И пришлось мне распроститься с мечтой о науке.

Жалею ли я о том, что стал детским писателем? Нисколько! Наоборот, я счастлив, что пишу о ребятах и для ребят. Вышли в свет уже двенадцать моих сборников. В них и рассказы, и очерки, и стихи.

Я перевёл на таджикский язык некоторые стихи К. Чуковского, С. Маршака, А. Барто, С. Михалкова, В. Берестова, Я. Акима, рассказы А. Гайдара, Н. Носова и другие произведения. Я познакомил таджикских ребят с русскими детскими книгами, а теперь выходит в свет моя книжка в переводе на русский язык.

Дорогие мои читатели! Буду рад узнать, что́ вы думаете о Шоди и его товарищах — ваших сверстниках из солнечного Таджикистана. Желаю вам успехов и удач!

Автор

ДВЕ ДВОЙКИ

Моя бабушка часто ворчит.

— Совсем ты разболтался, Шодиджо́н, — говорит она мне. — В школу опаздываешь, уроков не учишь, занимаешься кое-как… А тебе хоть бы что! Ничто не заботит тебя…

Эх, знала бы бабушка, сколько у меня забот! Выше головы!

Взять хотя бы такой случай. На первый урок я опоздал. Учитель истории Зиё Ахма́д-зода́ сделал мне замечание и тут же вызвал к доске отвечать. А я позабыл даже записать, что было задано. И конечно же, получил двойку…

Хорошо, что меня не вызывали на втором и третьем уроках. А то заработал бы ещё пару двоек. А всё дело в том, что накануне вечером допоздна по телевизору передавали хоккей. Как тут спать ляжешь пораньше! Об уроках и говорить нечего: кто же станет готовить уроки, когда такой матч?! Я хотел утром встать пораньше, да не получилось: проспал. Даже в школу опоздал. И уроков не приготовил… А бабушка говорит: «Забот не знаешь»…

Последним уроком была география. Люблю я географию, да только и её не выучил в тот день. А меня обязательно спросят. Когда в понедельник учитель объяснял новый материал, он очень выразительно на меня посмотрел: мол, слушай и дома поучи хорошенько, спрошу тебя в следующий раз… А я уж знаю: если Гаффо́р Джали́лович так смотрит, значит, обязательно вызовет.

Поэтому на последней переменке я сказал своему соседу по парте, своему самому близкому другу:

— Знаешь, Вафо́, с географии я сбегу…

— Ну, и нагорит тебе!

— Не больше, чем за две двойки в один день. А по географии получать двойку мне стыдно.

— Что же, беги…

Я пошёл к выходу. Вафо догнал меня:

— Постой… Что же я скажу учителю? Мы ведь сегодня с тобой дежурные. Гаффор Джалилович спросит, где ты.

— А-а… Ну тогда скажи, что, мол, Шоди заболел… Высокая температура…

— Какая?

— Сорок пять градусов.

— Такой температуры у человека не бывает.

— Ну, тогда скажи просто, что сильно заболел; мол, у Шоди ужасная слабость, что даже портфель свой унести не смог… На, держи!

Я сунул в руку растерявшемуся Вафо портфель — и бегом из школы.

Я сразу же помчался к кинотеатру, чтобы успеть на очередной сеанс.

Вот и кинотеатр. Только улицу перейти. Я стоял на краю тротуара, пропуская машины и автобусы. И вдруг…

— Шоди!

Смотрю, наш географ окликает меня из «Жигулей». Если не повезёт, то не повезёт. Вот это попался! Я обомлел и поплёлся к машине.

— Что ты тут делаешь? — спрашивает учитель.

— Э-э… Я… автобус жду… в школу тороплюсь…

— Садись скорее в машину, а то оба опоздаем.

Я уселся рядом с учителем. Мы поехали.

— А почему ты без портфеля? Что случилось? — продолжал допрашивать меня Гаффор Джалилович.

— У нас не было четвёртого урока, — принялся я сочинять. — Учительница заболела… А я проголодался, вот и сбегал домой, поел. А портфель в школе…