Тавматургия - [5]

ТРЕТЬЯ ДАМА. Рассеем планы их, как папиросный дым.

Входят Тамино и Папагено.

ПАПАГЕНО.

Родители потребуют калым,

но вы не поддавайтесь на разводки.

Сошлитесь на размер любовной лодки,

мол, извините, только два весла

у нашего семейного каноэ.

Платить за девушку! Да что это такое!

Она как речка — раз, и понесла.

Папагено замечает дам.

ПЕРВАЯ ДАМА. Привет, привет!

ТАМИНО. Какая встреча, дамы!

ПАПАГЕНО (принцу). Ну, наконец-то кто-то из своих.

ВТОРАЯ ДАМА. Готов ли нас порадовать жених?

ТРЕТЬЯ ДАМА. И нет ли новостей для нашей мамы?

ТАМИНО. Царица тоже здесь?

ПЕРВАЯ ДАМА. Она вам шлет привет.

ВТОРАЯ ДАМА. Волнуется: что вы и что Памина?

ПАПАГЕНО. А мы тут ходим, ходим, как во сне.

ТАМИНО. Вы понимаете, престранная картина. Зорастро, видимо, не вор и не злодей. Он хочет всем добра…

ТРЕТЬЯ ДАМА. Особенно Памине!

ПЕРВАЯ ДАМА. Он лжет всегда!

ВТОРАЯ ДАМА. Он вьет веревки из людей!

ТРЕТЬЯ ДАМА. Он всех запутает в своей словесной тине!

ТАМИНО. Зорастро говорит, все будет хорошо.

ПЕРВАЯ ДАМА. И вы поверили волшебнику наивно?

ВТОРАЯ ДАМА. Он вас сотрет спокойно в порошок.

ТРЕТЬЯ ДАМА. И будет удобрять свою Олирну.

ПЕРВАЯ ДАМА. Вас освежуют ловкие жрецы…

ВТОРАЯ ДАМА. Как только вы войдете в храм Зорастро.

ПАПАГЕНО. Вот содомит, вот подлый пидарас-то! Видал в гробу я храмы и дворцы! Вернусь в родимый лес, к своим скворцам и сойкам.

ТАМИНО. Тамино остается твердым, стойким.

16.

Спящая Памина, Моностатос подкрадывается.

МОНОСТАТОС.

Любовь, любовь, зачем твой яд

питает сердце?

Как заползла в него змея,

в какую дверцу?

Она лежит, от горьких слез

опухли губы.

Зачем ты мне, туберкулез,

двойник Гекубы?

Твои зеленые глаза —

весны краситель.

Пора нажать на тормоза,

кричать «спасите».

Но нет спасения в любви,

есть только жертва.

Лови мгновение и жди

финал concerto.

Появляется Царица Ночи.

ЦАРИЦА НОЧИ. Не хочешь ты мне объяснить, какого черта?..

Моностатос исчезает. Царица Ночи будит Памину.

Исчез, как черный дым костра

На фоне ночи.

Проснись, любимая, пора

начать и кончить.

Памина вздрагивает во сне.

ПАМИНА. Уйди, уйди! Холодная рука!

ЦАРИЦА НОЧИ. Не бойся, деточка, тебя коснулась мама. Тревожный сон?

ПАМИНА (просыпается). Мне бог приснился Кама.

ЦАРИЦА НОЧИ. Что делал бог?

ПАМИНА. Он целился в меня.

ЦАРИЦА НОЧИ. И что потом?

ПАМИНА. Но это длилось годы. Мой взгляд остановился на стреле. Откуда нож?

ЦАРИЦА НОЧИ. Возьми его себе.

ПАМИНА. Какой стилет холодный, но… зачем он мне? Для самообороны?

ЦАРИЦА НОЧИ. Скорее для атаки на врага. Они перед рассветом соберутся — жрецы, ораторы и с ними этот гусь. Его заколешь ты.

ПАМИНА. Я, матушка, боюсь. Не выйдет из меня убийца хладнокровный.

ЦАРИЦА НОЧИ. Ты хочешь быть счастливой и свободной? Тогда избавь себя и целый мир от колдуна, который, как вампир, сосет священный сок из незакрытой раны.

ПАМИНА. Меня тошнит.

ЦАРИЦА НОЧИ. Естественно! Для мамы ты сделаешь всего один удар. Укольчик маленький в его худую шею. Но главное, сорви с нее скорее тот знак, что контролирует соляр.

ПАМИНА. Сорвать с нее?

ЦАРИЦА НОЧИ. Про шею говорю.

ПАМИНА. Но, матушка…

ЦАРИЦА НОЧИ. Я так тебя люблю, что чья-то жизнь, вдруг ставшая помехой…

ПАМИНА. Убийственно во всем быть неумехой.

ЦАРИЦА НОЧИ. Убийственным ты будешь молодцом.

ПАМИНА. Зорастро мог бы стать моим отцом.

ЦАРИЦА НОЧИ. Ловцом, лжецом, скопцом! Пусть будет кем угодно. Убей его, и станешь ты свободна.

Уходит.

17.

Памина, Моностатос.

МОНОСТАТОС. Не в силах совладать я с собственным либидо. Хочу тебя все так же, все сильней!

ПАМИНА. В душе его живет какая-то обида. Попробую добраться до корней. Скажи, пожалуйста, тебя любила мама?

МОНОСТАТОС. Что за вопрос — бестактный и пустой?

ПАМИНА. Ты можешь говорить со мною прямо. Как если б я была твоей сестрой.

МОНОСТАТОС. Моей сестрой?

ПАМИНА. Ну да…

МОНОСТАТОС. Сестер я ненавижу! Они исподтишка крадут любовь…

ПАМИНА. Тогда племянницей. Садись ко мне поближе.

МОНОСТАТОС. Боюсь, что у меня взыграет…

ПАМИНА. Кровь?

МОНОСТАТОС. Не только кровь! Во мне кишат гормоны, в ушах стучит, и мечется душа.

ПАМИНА. Но я — племянница…

МОНОСТАТОС. Пленительной Помоны! Хочу кусать, слюною орошать!

ПАМИНА. Признайся мне, ты в детстве мучил кошек?

МОНОСТАТОС. Я… я…

ПАМИНА. Дрожа от радости, ты слабых обижал? Ты, как растение, был одинок и брошен?

МОНОСТАТОС. Я знаю, для чего тебе кинжал!

ПАМИНА. Тебя шкодливой гнидой обзывали? Ты всем завидовал, не чувствуя родства? И злобой исходил, и мед своей печали ты собирал с цветущего куста?

МОНОСТАТОС. Проклятье, замолчи!

ПАМИНА. Хотел ты быть поэтом, а стал охранником.

МОНОСТАТОС. Заткну ее стилетом…

ПАМИНА. Ну, а теперь ты метишь в палачи.

Моностатос готов убить Помину, но в последний момент появляется Зорастро.

ЗОРАСТРО. Красноречива эта мизансцена. Хирург и Пациент, Весна и Авиценна. Прошу отдать мне этот инструмент.

МОНОСТАТОС. Сейчас, мой господин, еще один момент…

Моностатос убегает.

18.

Зорастро, Памина.

ПАМИНА. Какая магия вам помогает видеть?

ЗОРАСТРО. У страха есть глаза, у смеха есть глаза.

ПАМИНА. По-моему, любовь слепа и зла.

ЗОРАСТРО. Чтобы любить, он должен ненавидеть.

ПАМИНА. Меня пугает…

ЗОРАСТРО. Что?

ПАМИНА. А вдруг в моем Тамино живет такая же звериная стамина? Вдруг он упрям, как тысяча ослов?