Татхагата (Об Учителе Сёко Асахара и Аум Синрикё - глазами учеников) - [18]

Безбожный переулок, где проходил этот судебный процесс, упирается в площадь перед “московским Колизеем”, на которой – почти на фоне мечети – высится на мощной бетонной основе громадный плакат: “Россия была, есть и будет православной”.

На суде попытка переквалифицировать Ю. С. Савенко из свидетеля в эксперты вызвала у эксперта из института им. Сербского проф. И. А. Кудрявцева такое активное и длительное отрицательное покручивание головой с пристально устремившимся на судью взором, что можно было испугаться, что голова открутится.

За три недели до этого, на парламентских слушаниях о дополнениях к Закону “О свободе вероисповедания”, когда Ю. С. Савенко цитировал заключение Ю. И. Полищука от 28.04.94 г., тот на весь огромный зал Парламентского Центра на Трубной площади пронзительно прокричал: “Ложь!” Оказывается, он располагал более свежими эмпирическими данными: писем родителей было больше 11 и больных было больше 1. Однако же своё первоначальное решительное мнение он основывал на 11 письмах и одном больном – в этом и состоит предвзятость его мнения.

На суде Ю. И. Полищук повторил свои “выдающиеся” открытия – открытия “псевдорелигиозного бреда”, различий религиозного и псевдорелигиозного экстаза, медитации как самогипноза, а пребывания в Ауме – как “духовного наркотика”. Другие термины, проникшие даже в коллективное заключение, являются, скорее всего, заимствованием лексики родителей из КСМ: “психическая кастрация с прекращением детородной функции”, “психическое самоуничтожение”, “зомбирование” и т. п.

Выступая против иноземных проповедников, Ю. И. Полищук сам стал гуру для членов КСМ, которые возбуждённо толпились вокруг него, и было слышно: “мы перед Ю. И. – на коленях!”

Один из наиболее беспокойных родителей из КСМ взволнованно рассказывал, как он намеренно внедрился в Аум, чтобы всё узнать изнутри, и как, занимаясь медитацией и боясь её, одновременно с ней пел про себя песенки, декламировал, но всё равно не уберёгся и теперь не может избавиться от щёлкания в ухе. Другая, специфически активная родительница из КСМ упорно утверждала, что сама постоянно испытывает воздействия Аума.

Свидетель Ю. С. Савенко был замучен в суде опросом, длившемся 3,5 часа и завершившимся некорректным – в устах опытных в этом судьи и прокурора – вопросом: так есть ли причинная связь между практиками Аума и вредом психическому здоровью, да или нет? На такой вопрос нельзя ответить, не просчитавшись. В нём имплицитно содержится признание корреляционной связи между практиками Аума и вредом психическому здоровью, тогда как на деле даже такого рода связи не удалось обнаружить: число психотических обострений не только не превышало обычного для общей популяции, но было даже ниже.

Один из членов КСМ позвонил Ю.С. Савенко после завершения суда первой инстанции: “Поздравьте нас с победой!” – “Победой для Вас было бы восстановление добрых отношений с Вашими детьми”. – “Да, но теперь мы подадим в суд на Вас с Батаевым за защиту этой организации”.

Очень поучительно сопоставить этот процесс с делом о школе Столбуна (НПЖ, 1994, №3, с.50-52), где родители предпочитали ценой любых процедур уберечь своих детей от судьбы воров, наркоманов, проституток. Здесь незнакомому духовному пути в качестве способа защиты от всего этого предпочиталось даже: “лучше бы их взяли воевать в Чечне!” или насильственное, с рукоприкладством, освидетельствование у психиатра. Тяжело видеть эту глубоко драматичную картину усугубления разрыва с детьми (уже совершеннолетними) в настоятельных попытках вернуть их такими способами, которые, видимо, и обусловили давно начавшееся отчуждение.

Характерно, что никаких встречных исков из московского филиала Аума не подавалось, хотя для этого были достаточно серьёзные основания. Так, во второй половине января 1995 года на Аум было совершено два нападения. Один раз была брошена бутылка с зажигательной смесью, в другой раз один из родителей привёл баркашовцев, которые устроили потасовку и ударили руководителя. Группа членов КСМ приходила к главному врачу ПБ № 4 требовать санкций против психиатра больницы, который не держит их сторону. Было четыре случая насильственного освидетельствования членов Аума. Мы приводим письмо одного из них, у которого такое поведение родителей вызвало потрясение.

29 апреля 1995 г.

Главному психиатру Москвы д-ру

В. Н. Козыреву,

Президенту НПА д-ру Ю. С. Савенко,

Главному врачу ПНД№ 13

от П., 1975 г. рожд., проживающего по

адресу…

ЗАЯВЛЕНИЕ

6 апреля 1995г. меня, уже второй раз, пытались насильственно стационировать в психиатрическую больницу по заявлению моей матери П., проживающей по тому же адресу.

Первый раз это было в конце февраля 1994г., когда мои мама и дядя с товарищем насильно продержали меня в течение суток на квартире, оказывая на меня психологическое и физическое воздействие, а потом отвезли меня в институт судебной психиатрии им. Сербского, где со мной беседовали два психиатра (один из них – Н. В. Вострокнутов), после чего меня отпустили. Когда я впоследствии познакомился с текстом этого заключения, оно оказалось подписанным тремя психиатрами.