Тантра - [37]

Обряд посвящения

На санскрите слово «посвящение» обозначается термином «дикша». В «Пара-тришика-лагху-витти» (25) Абхинава Гупта ассоциирует этот термин со словами «дана» (отдача) и «кшапана» (разрушение). Посвящение освобождает от удерживающих ученика уз неведения и дарует ему самоосознание (сва- пратити), ведущее к конечному освобождению. В «Кула-арнава-тантре» (17.51) слово дикша интерпретируется как то, что приводит в божественное состояние (дивья-бхава) и стирает пятна душевной грязи, худшим из которых является невежество[83]. Иногда в качестве слова-синонима приводится термин абхишека (рукоположение), но в некоторых текстах оно обозначает самостоятельную церемонию, которая проводится до или после посвящения.

Считается, что без инициации процесс духовного роста будет медленным или вовсе невозможным. В «Мантра-йога-самхите» (5) Шива заявляет:

«О богиня! Человек, не получивший посвящения, не может быть удачлив и счастлив. Поэтому следует проявить настойчивость, чтобы получить посвящение от гуру».

Когда гуру принял решение об инициации, он может тут же, на месте, посвятить претендента. Как указано в «Мантра-йога-самхите» (10), гуру всесилен и обладает непререкаемым авторитетом (свад- хина). И все же в большинстве случаев гуру определяет специальное место и назначает время для формальной церемонии посвящения. Чаще всего инициация проходит в резиденции учителя, но порой гуру предпочитает какое-либо священное место, такое как храм, алтарь, пещера или берег священной реки. В этом смысле наиболее подходящими традиционно считаются берега Ганга.

Со времен Будды кладбище (шмашана) также считалось подходящим для посвящения местом; этому обычаю были особо привержены последователи пути левой руки и некоторые тантрические школы традиции каула[84]. Мирцея Элайд дает такой комментарий:

«Известно, что в целом ряде индийских аскетических школ придается большое значение погребальному пепелищу (смасана) и медитации на прахе усопшего. Нередко символизм кладбища отмечается в руководствах, где пепелище представляет завершенность психо-ментальной жизни, которую питает сознание Я; трупы символизируют разные виды чувственной и умственной деятельности. Восседая в окружении символов своего мирского бытия, йогин «сжигает» питающую их активность, подобно тому, как пламя костра пожирает тела умерших. Медитируя в пределах сма- саны, он ускоряет сжигание эгоистического опыта; в то же время он освобождается от страхов, вызывает могущественных демонов и обретает над ними власть».

Адепты секты агхори, школы тантры левой руки крайне аскетического направления, известны в

Индии как частые посетители кладбищ, похитители черепов, а порой и как пожиратели трупов. Их образ жизни представляет собой вызывающую демонстрацию низложения тантрических принципов и поиск пути за счет возвышения Реальности посредством ниспровержения моральных ценностей. Адепты этой антиномичной традиции, агхорины, практикуют целибат и ведут жизнь, полную лишений[86]. Их последователи капальяки также практикуют свои техники на кладбищах, хотя их активность носит скорее оргиастический, чем аскетический характер. Слово «капальяка» буквально означает «носитель черепов» и соотносится с обычаем носить с собой череп и использовать его в качестве посуды для пищи.

В автобиографическом труде «Мир тантры» Брад- жамадхава Бхаттачарья припоминает случай, произошедший в 1934 году[87]. Совершая последнее вечернее омовение останков усопшей сестры в водах Ганга, он заметил крайне изможденного на вид человека, пожирающего взглядом обугленные кости покойной. Бхаттачарья был шокирован и возмущен. Утомленный событиями прошедшего дня, он заснул неподалеку от кладбищенских ворот. Неожиданно он проснулся, открыл глаза и увидел перед собой сидящего человека, того же агхорина. Бхаттачарья, которой принял тантрическое посвящение в раннем детстве, внутренне собрался, чтобы преодолеть охвативший его страх. Затем агхорин предложил ему избавиться от предрассудков. Неожиданно он опрокинул Бхаттачарью наземь, вскочит сему на грудь и принялся читать мантры. Оплевав все тело Бхаттачарьи, агхорин исчез так же внезапно, как появился. Бхаттачарья до конца своих дней так и не понял смысл поступков аскета, но, несомненно, его поведение было одной из форм посвящения или благословения.

Не исключено, что в древности посвящения на кладбище были присущи тантрической традиции. Это вполне естественно, если учесть, что тантризм возник в кругах, противостоящих ортодоксальному брахманизму, а его адепты считались изгоями общества, представителями «нечистых» каст. Также весьма вероятно, что первыми учителями тантры были женщины, особенно те (домби), кто зарабатывал себе на жизнь, обмывая тела умерших.

Бхаттачарья был посвящен своим первым гуру — женщиной, «госпожой Шафран», которая была продавщицей кокосовых орехов и одновременно адептом тантры высокой степени. Его воспоминания о ней читаются как захватывающий роман. Эта женщина жила уединенно, но, как ни странно, сблизилась с молоденьким брамином, который позднее написал вышеупомянутую книгу и множество других, включая историю шайвизма в двух томах