Тамада - [49]

— Отец, — сказала Жамилят, — если ты не против, давай созовем нашу родню и поговорим начистоту и откровенно.

В выходной день маленький домик Таулановых был битком набит родственниками — сидели на стульях, кроватях и прямо на полу.

За столом слева от Жамилят — отец, а справа занял место древний Хажи, самый старший в роду. Ему больше ста, но намного ли больше — он не знал, ведь в стародавние времена люди не вели счет прожитым годам. Несмотря на преклонный возраст, Хажи был еще крепок телом и головой светел.

Жамилят встала, обвела собравшихся взглядом, и на переносице и в уголках рта залегли глубокие морщинки, но потом лицо ее просветлело, и она сказала приветливо:

— Я рада видеть в доме отца моего всех своих родственников, спасибо, что навестили. Но случай, который привел нас собраться, — особый случай, и потому встречу нашу правильнее назвать совещанием бригады — ведь почти все вы работаете в третьей бригаде. Да и вопросы будут обсуждаться, так сказать, производственные. Я слышала, многие мои родственники обрадовались, когда меня избрали председателем. Да будет ваше богатство обильным, — поблагодарила она. — Но есть и такие, что думают так: раз она председатель, значит, надо ждать от нее всяких поблажек да тепленьких местечек. Пусть так не думают! Не будет никому никаких поблажек. Наоборот, все, кто тут сидят, не должны чураться самой трудной, самой черной работы. Иначе позор всему нашему роду, и председателю тоже. Нужно добиться, чтобы третья бригада стала лучшей в колхозе. Многие наши мужчины сейчас зарабатывают деньги вдали от дома. Нужно передать им: пусть возвращаются, в колхозе мало рабочих рук. Очень нужны столяры, кузнецы, косари — работы всем хватит.

Она перевела дыхание, всматриваясь в лица собравшихся. Слова ее восприняли по-разному, кое-кто хмурился и поглядывал сердито.

— И если каждый из вас будет ладить со своей работой, значит, я с вами буду ладить. Мои успехи — ваши успехи, а мои неудачи — это и ваши неудачи. Вот так я понимаю родственные связи.

— Я не прочь работать в колхозе, — выкрикнул из дальнего угла парень в новой вельветке. — Но где? Я окончил курсы агрономов. Почему меня не ставят агрономом?

— Но у нас уже есть агроном! — ответила Жамилят.

— Это не мое дело. Когда меня посылали на курсы, мне обещали место агронома.

— Тогда у нас совсем не было агронома, Асхат, да, да, не было, но сейчас... Агроном, который сейчас работает, окончил не курсы, а институт. У него, разумеется, больше знаний. Возьми лучше бригаду и там испытай свои способности.

— Для чего я тогда на курсах учился, чтобы бригадиром работать? Вы должны устроить меня по специальности.

— Ты что болтаешь, негодник, — стукнул клюшкой о пол древний Хажи. Взгляд его стал кинжально острым. — Как ты смеешь рот раскрывать при старших? Ты видел когда-нибудь картошку? Где? На столе? А в борозде ты ее не видел. Какой же из тебя агроном? Посмотрите на него: хочет быть агрономом! Жамилят, ты зря его в бригадиры прочишь, он и бригадиром работать не сможет. Я слышал, он отлично знает одно дело: как выбивать пробки из бутылок. В этом он мастер! Послушай, что скажет тебе старый Хажи: иди в бригаду и работай там, где поставят. Иначе пусть твоей ноги не будет в доме!

Прошелестел смешок — так вдруг весь съежился и покраснел, точно бурак, самонадеянный Асхат, не знал, куда девать глаза.

Старый Хамит искоса взглянул на дочь. Дочь улыбалась. Значит, довольна.

А Хажи еще раз стукнул палкой о пол и добавил:

— Жамилят, ты наша надежда, а мы сил своих не пожалеем, чтобы помочь тебе, лишь скажи, что нам делать. И пусть все, кто тут собрался, запомнят: мы никогда не попросим у Жамилят «дай», если это нам не положено.

Древний Хажи пригладил рукой седую бороду и коричневатые от табачного дыма усы, лицо его было строгим и торжественным. Жамилят мысленно поблагодарила его и подумала, что правильно в пословице говорится: «Вытри нос у старика и держи его при себе советником».

В этот вечер гости засиделись допоздна. Провожая их, старый Хамит улыбался. Он тоже остался доволен встречей.

3

Большая обида зрела в душе Салмана Токашева на новое руководство колхоза. Устранили от заведования птицефермой, потом и свинофермой. А бывший друг его, Али, посоветовал пойти работать простым чабаном. Как? Ему, Салману? Чабаном?! Да в своем Али уме?

Нет, на это он не согласный, лучше он подождет. Ведь никогда не знаешь, каким концом повернется к тебе жизнь через месяц-другой. Глядишь, Жамилят эта долго не продержится. А придет новое начальство, тогда вспомнят и о нем, Салмане. А пока он не пропадет: есть хороший приусадебный участок, Толукыз частенько ездит на базар в Баксан и привозит оттуда немалые деньги. Пока можно пожить в свое удовольствие, не работая...

Жена его, Толукыз, полностью разделяла честолюбивые притязания мужа.

Но когда Салман был «под мухой», его постоянно тянуло на птицеферму, хотелось разведать, как там идут дела, и посмотреть на Аслижан, хоть мысленно погладить ее крутые бедра...

Чтобы лишний раз заглянуть на ферму, всегда нужен был тот или иной повод. Но где их набраться, чтобы бывать почаще? Вскоре Салман придумал постоянный предлог: оставил на ферме свое ружье, якобы для того, чтобы птичницы могли защищать кур от лис и ястребов. Теперь можно было на неделе по нескольку раз приходить на ферму, чтобы проверить боевые качества ружья.