Святослав, князь курский - [103]
— Какой никакой, а христианин, — перекрестился митрополит, — должен быть погребен по-христиански…
Ставленник Изяслава Мстиславича, известный мудрец и книжник митрополит Клим не питал любви к чуждым его сердцу и воззрениям Ольговичам, но поступить иначе не мог. Было бы не только не по-христиански, но и не по-людски как-то. Все же бывший князь…
Игумен же Анания, совершая печальный обряд и видя истерзанное тело князя, не сдержался и воскликнул, обращаясь к помогавшим ему монахам: «Горе живущим ныне! Горе суетному веку и сердцам жесто-ким!»
Только услышал ли его глас кто-либо, а, услышав, воспринял ли к своему разуму, осталось неизвестным, как остались неизвестными и безымянными многочисленные курганы от прошлых народов и племен на земле Русской.
И ранее на Руси убивали князей: то сами князья друг друга, то по их приказу, то в бою. Но чтобы вот так, по приговору веча… да еще толпой… да безо всякого суда… да позорно… — такого еще не бывало. Впрочем, все когда-то случается впервые. Впервые Каин убил брата Авеля, а русский князь Святослав Игоревич — брата Улеба. Затем, идя уже по апробированной дорожке, князь Ярополк Святославич, хоть не собственными руками, а через своих ближайших, убивает брата Олега, князя древлянского, чтобы быть вскоре убитым от людей Владимира Святославича; Святополк Окаянный — своих сводных братьев князей Бориса, Глеба и Святослава… Да, все когда-то бывает впервые, но по-том… потом это становится вполне обыденным и привычным делом. Важен почин. И вот почин состоялся…
Предав тело Игоря Ольговича земле, игумен Анания надолго за-творился в своей келье. Сначала долго молился, прося у Господа мило-сти и ниспослания на князей русских просветления разума, чтобы они, наконец, прекратили междоусобия и успокоили народ свой, впадающий в безумство, от их склок и свар. Потом возжег от огонька лампадки не-сколько свечей и, установив их в массивный бронзовый подсвечник на поставце, присел тут же и сам. Дрожащий свет свечей развеял полумрак кельи, отчетливо обозначились предметы, находившиеся в келье и на поставце: в святом углу иконы, узкое дощатое ложе, а также несколько книг, тоненькую пачку чистых листов пергамента, поодаль — вторую, более толстую, стопку уже исписанных листов. Еще бронзовую с узким горлышком чернильницу, деревянную коробочку-песочницу, заполнен-ную мелким, словно пыль, песком, и несколько приготовленных для письма гусиных перьев.
— Благословясь, приступим, — произнес вслух игумен, беря сухой жилистой дланью одно из перьев и окуная его в чернильницу. Потом аккуратно расправил перед собой один из листов пергамента и стал пи-сать. Когда с написанием было покончено, захватил щепотью песок из песочницы и посыпал невысохшие строки с буквицами, чтобы ускорить их высыхание. Затем все так же осторожно стряхнул песок с листа об-ратно в коробочку и вновь прочел написанное, словно желая, чтобы текст этот остался не только на пергаменте, но и в его сердце.
«Сей Игорь Ольгович был муж храбрый и великий охотник к ловле зверей и птиц, читатель книг и в пении учен, — шептали губы игумена. — Часто мне с ним случалось в церкви петь, когда он был во Владимире Волынском. Зато обряды священнические мало почитал и постов не хранил. — Игумен вздохнул. — Из-за того у народа мало любим был. Рос-том же он был средний и сух телом. Смугл лицом. Волосы же, как поп, носил длинные. Борода у него была узка и мала. Когда же в монастыре был под стражею, тогда прилежно уставы иноческие хранил. Но делал то от чистого сердца, раскаявшись в грехах, или же притворно, то того не ведомо. Ибо только одному Богу ведома совесть человека».
— Хоть мало княжил этот отпрыск Олега Святославича, — вновь произнес игумен вслух, разговаривая сам с собой, — но память о нем для потомков должна остаться. Ведь кто знает, не будет ли он со времен причислен к лику святых церкви нашей за свою мученическую смерть? Пути Господни неисповедимы…
Изяслав Мстиславич стоял с дружиной в верховьях реки Супоя, той самой реки, на берегах которой в далеком уже 1136 году от Рожде-ства Христова Ольговичи выиграли битву у Мономашичей, когда к не-му пришли вести из Киева.
«Скверно, — мелькнула мысль в голове великого князя. — Теперь недруги всех собак на меня за убийство Игоря повесят. Но ничего, пе-реживу, зато дамоклова меча, долгое время постоянно висячего надо мной, не стало», — решил он, успокаивая свою совесть, и с новой энер-гией принялся за подготовку своего войска к войне со Святославом Ольговичем и изменившими ему черниговскими князьями. А то, что войны не миновать, он не догадывался, знал твердо. Понимал, что се-верский князь позорной смерти своего брата так ему, без попытки отом-стить, не оставит. Теперь, поддержанный не только своим прежним со-юзником суздальским князем Юрием Владимировичем, но и новыми, князь Святослав обязательно предпримет поход против Киева или же Переяславля. Достанется и Смоленскому княжеству.
Совсем по-иному была встречена эта печальная весть в Курске, где суждено было находиться князю Святославу Ольговичу. Весть пришла от Давыдовичей, которые, находясь в своем Чернигове ближе к Киеву, первыми получили ее от доброхотов. Прочтя послание, Святослав за-плакал, тихо, по-мужски, роняя скупые соленые слезы на столешницу стола своей опочивальни. Предавшись горю, не заметил, как неслышно подошла княгиня.
Историко-детективная повесть о том, как в Курской области обнаружили уникальные золотые сокровища гуннов. Действие повести разворачивается в двух временных пластах.
Две повести о сложной, но такой важной и нужной работе сотрудников милиции, основанные на реальных событиях.
Меч князя Всеволода Святославича, известного по «Слову о полку Игореве» под прозвищем «Буй-тур», вместе с частью старогородского клада, а также многими другими экспонатами и был привезен сотрудниками Трубчевского музея в Курский областной краеведческий. Привезен по просьбе коллег для устроения временной экспозиции в рамках действия федеральной программы о взаимном обмене культурными и историческими ценностями и фондами. С этого начинается запутанная детективная интрига, разворачивающаяся в двух временных пластах. При создании обложки использованы картины «Буй-тур Святославич» из серии художника Андрея Нестерова «На заре Руси» и «Сыщики МУРа» художника Олега Леонова.
Волна, поднятая контрпродуктивной и демонической личностью господина Ельцина, не останавливалась и не затухала. Она уже не была такой явственной, как осенью 1993 года, окропленная не золотом и багрянцем листопада, а кровью россиян, но по-прежнему разрушительной, антигосударственной и антинародной. Ее отрицательная энергия, как ржавчина, как агрессивная кислота, несмотря на то, что стала менее заметной, продолжала подтачивать и разрушать институты государственности, порядка, закона, и самое главное — разъедать души людей.
Исторический роман «Время бусово» рассказывает о войне между германским племенем готов, захватившими плодородные земли между Днепром и Днестром, и славянами, которые в своем стремлении освободиться от иноземного господства вступают в смертельную схватку с сильным противником. На страницах книги оживает эпоха «Великого переселения народов» с ее кровавым хаосом и разными судьбами отдельных людей, а также целых племен и народов.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.