Святослав, князь курский - [105]

Несмотря на то, что княжеский слух резануло словосочетание «мы должны исполнять» вместо привычного «мы исполним», он поблагода-рил старейшин за совет и отпустил восвояси, пояснив, что будет думать над их «мудрым словом».

— Ну, что? — встретил его вопросом князь Глеб Юрьевич.

— Как и предполагал, — бесцветно отозвался Святослав, — куряне готовы подчиниться моей и твоей воле, — добавил он из соображений тактичности, — но большим желанием идти в поход не горят. А еще про-сят тебя, князь, дать им своего посадника на всякий случай, вдруг, мол, город Мстиславичи займут.

— А прежний, Влас?

— Влас почему-то считает себя моим ставленником, потому и про-сит поставить вместо него иного, твоего.

— Ну, — усмехнулся обрадовано Глеб, — за этим дело не станет. — И тут же приказал одному из своих дружинников быть посадником Кур-ска. — Бди и не воруй, — посоветовал он ему вместо напутствий, — и знай, что куряне скверный народ. Им палец в рот не клади — без руки оста-нешься!

«Не скверный, а мудрый», — мысленно поправил Святослав своего союзника, но вслух ничего не произнес.

На следующий день Святослав, призвав новых добровольцев в свою дружину из числа курян, проверил их воинскую справу. У кого, на его взгляд, воинское снаряжение было старым и не очень надежным, взыскал со старейшин, как те обещали. Те поднатужились и предоста-вили для новых ратников недостающих коней и оружие. Окончив смотр воинству, бывший курский князь взял с собой семью и покинул Курск, держа путь на Кирим. Зла на курян не держал. Зачем? Они поступили честно.

Глеб Юрьевич с братом Мстиславом и суздальской дружиной так-же пошли с ним, имея намерения поставить своих посадников в Кириме, Бехане, Папаше и прочих городах на Выри и в верховьях Сулы. Города эти принадлежали Переяславскому княжеству, но суздальский князь решил, что они должны быть под его рукой. «Если уж всего княжества не взять, то хоть часть его», — наставлял он не раз своих сыновей, напо-миная о своих правах на Переяславль по старшинству в роду.

Папаш сдался, но другие города, послав за подмогой в Киев и Пе-реяславль, решили защищаться. Осаждать их было некогда, так как ото-всюду к ним шла помощь, к тому же, что было более важным, чем пол-ки великого князя, зарядили осенние дожди. Потому Святослав Ольго-вич, посоветовавшись с князем Глебом и подошедшими к нему Свято-славом Всеволодовичем и Изяславом Давыдовичем, а также половецки-ми ханами, также вызванными им из степи, решил возвратиться в Курск.

Половцы ушли в свои степи, готовясь встать на зимовье в вежах; Изяслав Давыдович со Святославом Всеволодовичем поспешили в Чер-нигов; Глеб Юрьевич с братом и суздальской дружиной направились к Брагину-городку, который без особых хлопот взяли и расположились в нем на зимовку.

Изяслав Мстиславич на этот демарш черниговских и северских князей, совокупившись с братом Ростиславом Мстиславичем Смолен-ским, занял города Утень и Беловежск, заложенный не так уж давно русскими выходцами из Белой Вежи, града, расположенного в излучине Дона. До похода Святослава Игоревича там была хазарская крепость Саркел — царский город. Крепость русским витязем была взята, пере-именована в Белую Вежу, и вокруг нее на многие поприща вокруг обра-зовалась волость, заселенная русичами. Более полутора веков Белая Ве-жа как и Тмутаракань со своими окрестностями была русской землей, пережив и хазар, и печенегов, и торков, и ковуев. Но вот половецкого нашествия пережить не смогла. Заполонили половцы всю степь вокруг града, все сильнее и сильнее затягивая кольцо вокруг него. Когда стало совсем невтерпеж, покинули беловежцы свой град и свою землю, с семьями, стадами и скарбом просочились сквозь Половецкую степь. Пришли к Чернигову и заложили недалеко от него новый град с преж-ним названием. И вот Беловежск был занят киевской ратью.

Вслед за Беловежском и Утенем наступила очередь черниговского Любеча — родины преподобного Антония Печерского. Не пожелали лю-бечане отворить врата града князю Изяславу Мстиславичу, стали стойко оборонять его, надеясь на крепость своих стен и скорую помощь князей Давыдовичей. Но Давыдовичи не пришли, стены не устояли, а защитни-ки града частично были убиты, а частично пленены. Город же был раз-рушен и сожжен.

Спалив Любеч, киевские полки двинулись к Ольжичу или Ольгову, но град взять не смогли, так как ольговцы отчаянно защищались, решив лучше умереть в бою, чем стать полонянами-рабами. Положив под сте-нами этого града довольное число ратников, Изяслав решил осаду пре-кратить и возвратиться в Киев, чтобы в теплых домах дождаться зимы и потом уж по морозцу и снежному насту, пользуясь зимними наезжен-ными путями, продолжить военные действия. Он же отпустил в Смо-ленск и брата Ростислава с его дружиной. Для черниговских князей на-ступила передышка, чтобы зализать раны и приготовиться к отражению нового похода киевского князя.

Хотя Изяслав Мстиславич и планировал зимний поход на Чернигов и Черниговское княжество, однако ему сбыться было не суждено. Вели-кому князю пришлось зимним путем идти к Городцу Остерскому, заня-тому Глебом Юрьевичем вскоре после Брагина по совету его воеводы Волослава. Остерский Городец был небольшим градом на границе Пе-реяславского и Черниговского княжеств, но от него было и до Киевско-го княжества, и до самого Киева не так уж много… рукой подать. Меж-ду ним и Киевом был только Вышгород, но Вышгород стоял на правом берегу Днепра, а на левобережье вообще никаких крупных городов не имелось. Открывался прямой путь на Киев. Именно в силу своего рас-положения Городец и имел важное военное значение, или, как бы отме-тили византийские военачальники, стратегическое. Вот и решил киев-ский князь, прежде чем отправляться в поход на Чернигов, вначале воз-вратить себе этот град.