Святослав, князь курский - [102]
Но тысяцкого Лазаря, искавшего любой повод, чтобы отомстить Ольговичам за смерть сына Андрея, не так просто было сбить с его за-думки.
— Владыка! — молвил он язвительно. — При князе Изяславе Яросла-виче в Киеве был также один князь в узилище, Всеслав Полоцкий… Вот и случилось тогда так, что ему удалось освободиться из заточения и сесть на престол! А потом Киеву было великое разорение… Ныне Игорь главный злодей князя Изяслава Мстиславича, главная опасность! Он — это живой символ власти и права на киевский престол, это стяг, под ко-торый собираются все приверженцы! Не станет символа, не станет стяга — и собираться, и зариться на киевский великий стол уже будет некому! Верно, Владимир Мстиславич?
— Верно! — сказал князь Владимир, так как с доводами тысяцкого юному и малоопытному князю трудно было спорить.
— Если кровь прольется, то она падет на ваши головы, — как бы от-страняясь от обоих собеседников вытянутыми вперед ладонями, про-молвил митрополит. — Я же умываю руки.
«Ишь ты, «я умываю руки», — отметил про себя князь Владимир, — ну, совсем как Понтий Пилат,[114] когда вынес приговор Христу». Однако вслух ничего не сказал.
Вече было объявлено и тот час же собрано пред стенами Святой Софии. Нарочные великого князя Добрынко и Рагуил попеременно за-чли княжеское послание киевлянам, призывая их всех, от мала до вели-ка, вооружаться, собираться в десятки и сотни, и идти комонно, пеше или же в ладьях на Чернигов в помощь великому князю. Как и предпо-лагал митрополит Клим, киевляне не только пожелали идти в ополче-ние, но и тут же на вече приняли решение о казни Игоря Ольговича. Возможно, для принятия такого решения «подсуетился» тысяцкий через своих поверенных и клевретов, но также нельзя было исключать и то обстоятельство, что слишком много киевлян имело собственный «зуб» на Ольговича за поруганную честь жен и дочерей. Толпа разъяренных горожан ворвалась в обитель Феодора и вытащила Игоря из церкви, где он молился, прося у Господа прощения и защиты. Сорвав иноческие одежды, повели его нагого и униженного на городскую бойню, чтобы там предать позорной смерти. Игорь умолял горожан отпустить его, не убивать, но те только зло надсмехались над его мольбами.
— Что же ты, князь, не внимал нашим, — кричали разъяренные го-рожане, — когда мы молили тебя не насильничать женок наших да доче-рей, девиц честных и целомудренных?!
— Бес путал, — дрожащим от страха голосом плакался Игорь, — его козни. Но я молился, я каялся…
— Вот и иди теперь к бесу, жалуйся или же молись ему, — улюлюка-ла чернь, радуясь княжескому унижению. — Тебе, князь, среди бесов самое место!
— Я уже не князь, я схимник ноне, — пытался достучаться до хри-стианских добродетелей киевлян и разжалобить их бывший великий князь, на собственной шкуре познавший всю глубину неволи и бессилия маленького человечка. Ведь теперь он, совсем недавно чувствовавший себя владыкой жалких душонок всех этих кузнецов, гончаров, плотни-ков, скорников и прочих ремесленных людишек, считавший себя впра-ве, словно Господь Бог, распоряжаться их жизнью и смертью, вдруг по мановению перста судьбы стал жальче и беспомощней любого из них. Но его глас был гласом вопиющего в пустыне. Страдания и боль ближ-него своего не только не вызывали христианского сострадания, но еще пуще разжигали нездоровое наслаждение мучителей, наконец-то почув-ствовавших свою собственную власть над низвергнутым василиском.
Тут на пути беснующейся толпы появился князь Владимир со сво-им тысяцким Михаилом.
— Брат! — закричал Игорь, увидев князя Владимира. — Спаси! Ведь убивать ведут!
Юный Владимир Мстиславич, еще не очерствевший душой и серд-цем, не мог безучастно проехать мимо обреченного князя. Он соскочил с коня, подбежал к Игорю и, сняв с себя княжеское корзно, набросил на обнаженные плечи несчастного, словно желая оградить и защитить его этим символом княжеской власти. Но толпе, ведущей Игоря на казнь, защита князя Владимира не понравилась. Тут же, как часто это случает-ся в жизни, нашлись горлопаны, жаждущие крови и зрелищ, которые бросили клич: «Бей!». И сразу же множество рук стало наносить удары не только Игорю, но и князю Владимиру, и княжескому тысяцкому Ми-хаилу, попытавшемуся вступиться за своего князя. Михаил, озлясь, вы-хватил меч, но обезумевшая толпа стала бросать в него первыми под-вернувшими им под руки предметами: комьями земли, осколками кам-ней, палками. Кто-то уже выламывал из забора жерди… Видя такой оборот дела, тысяцкий Михаил счел за благо спрятать меч в ножны.
Воспользовавшись заминкой, Игорь попытался бежать, но толпа, оставив князя Владимира и тысяцкого, тотчас устремилась следом за ним, настигла с улюлюканьем и завертела в своем диком водовороте.
Видя свой смертный час, Игорь взмолился, прося священника для исповеди. Ему же опять отвечали со злостью: «Когда вы с братом Все-володом жен и дочерей наших брали на постели и дома грабили, то попа не спрашивали! И ныне поп не надобен. Дьявол и так с большой радо-стью примет в объятья свои».
Убив Игоря, отвезли его обнаженный, обезображенный труп на по-ганой телеге к Подолу и там бросили на поруганье черни безродной, на съедение бездомным псам, без христианского погребения. И только на следующий день, 20 сентября, когда страсти в городе утихли, митропо-лит Клим послал игумена Феодорского монастыря подобрать тело кня-зя, облечь в монашеские одежды и тихо похоронить в монастыре свято-го Симеона.
Историко-детективная повесть о том, как в Курской области обнаружили уникальные золотые сокровища гуннов. Действие повести разворачивается в двух временных пластах.
Две повести о сложной, но такой важной и нужной работе сотрудников милиции, основанные на реальных событиях.
Меч князя Всеволода Святославича, известного по «Слову о полку Игореве» под прозвищем «Буй-тур», вместе с частью старогородского клада, а также многими другими экспонатами и был привезен сотрудниками Трубчевского музея в Курский областной краеведческий. Привезен по просьбе коллег для устроения временной экспозиции в рамках действия федеральной программы о взаимном обмене культурными и историческими ценностями и фондами. С этого начинается запутанная детективная интрига, разворачивающаяся в двух временных пластах. При создании обложки использованы картины «Буй-тур Святославич» из серии художника Андрея Нестерова «На заре Руси» и «Сыщики МУРа» художника Олега Леонова.
Волна, поднятая контрпродуктивной и демонической личностью господина Ельцина, не останавливалась и не затухала. Она уже не была такой явственной, как осенью 1993 года, окропленная не золотом и багрянцем листопада, а кровью россиян, но по-прежнему разрушительной, антигосударственной и антинародной. Ее отрицательная энергия, как ржавчина, как агрессивная кислота, несмотря на то, что стала менее заметной, продолжала подтачивать и разрушать институты государственности, порядка, закона, и самое главное — разъедать души людей.
Исторический роман «Время бусово» рассказывает о войне между германским племенем готов, захватившими плодородные земли между Днепром и Днестром, и славянами, которые в своем стремлении освободиться от иноземного господства вступают в смертельную схватку с сильным противником. На страницах книги оживает эпоха «Великого переселения народов» с ее кровавым хаосом и разными судьбами отдельных людей, а также целых племен и народов.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.