Светильник, зажженный в полночь, и другие пьесы - [75]

^{На небосклоне проступает слабое сияние. Оно разгорается, полыхает яростным багряным заревом, которое видно до конца картины.}

ГУБЕРНАТОР УАЙЗ. Что это?

ХАНТЕР. Амбар горит. Боюсь, что это только первый из многих.

СЕНАТОР МЕЙСОН. Смотрите. Вот и еще один.

ПОЛКОВНИК ВАШИНГТОН. Рабы объявили нам войну. Одна часть имущества сжигает другую.

ХАНТЕР. Джон Браун зажег на Юге пламя пожара. Он самые основы наши обращает в пепел.

ПОЛКОВНИК ВАШИНГТОН. Это война, господа. Нужно сказать себе, что война началась, и действовать соответственно… Я тотчас отправляюсь к Джону Флойду. Он хоть и военный министр, но он прежде всего виргинец. Пусть добьется, чтобы самое современное оружие шло в арсеналы южан, а устаревшее поставляли северянам.

ПОЛКОВНИК ЛИ. Простите, господа. Я не желаю ни быть причастным к такого рода планам, ни даже выслушивать их.

ПОЛКОВНИК ВАШИНГТОН. Вы — виргинец, сударь. Отсюда меньше ста миль до вашей плантации. Стоимость ваших рабов упала из-за набега, совершенного Джоном Брауном.

ПОЛКОВНИК ЛИ. Верно. Мои рабы из-за его налета понизились в цене. Но я состою на службе у Федерального правительства. Я — офицер армии Соединенных Штатов.

ПОЛКОВНИК ВАШИНГТОН. При каком условии вы могли бы стать нашим союзником?

ПОЛКОВНИК ЛИ. При условии, что я оставлю службу в армии Соединенных Штатов. Что весьма маловероятно.

ПОЛКОВНИК ВАШИНГТОН (с возрастающим нетерпением). Эти горящие амбары свидетельствуют, что вам недолго еще удастся служить и нашим, и вашим. Рано или поздно необходимость заставит вас сделать выбор.

ПОЛКОВНИК ЛИ (холодно). Необходимость?

ПОЛКОВНИК ВАШИНГТОН (затаенная враждебность между этими двумя прорывается наружу). Да! Жестокая необходимость, которой вы должны будете уступить. Придется выбрать что-то одно: либо Федеральное правительство, либо Юг.

^{Полковник Ли злобно меряет его взглядом и идет прочь.}

XАНТЕР. Полковник Ли, вы упомянете про разговор, когда будете составлять донесение по службе?

ПОЛКОВНИК ЛИ (останавливается как вкопанный. Все молчат, выжидая, пока он примет решение). Нет. В донесении я буду касаться только военной стороны набега.

XАНТЕР. Благодарю вас.

^{Полковник Ли уходит.}

ПОЛКОВНИК ВАШИНГТОН (с улыбкой). Пожалуйста! Вот вам и первая уступка.

ХАНТЕР. Прошу меня извинить, господа. Меня ждет работа.

ПОЛКОВНИК ВАШИНГТОН. Смотрите же, отправьте этого ветхозаветного старца на виселицу.

XАНТЕР. Его отправят на виселицу. Я позабочусь, чтобы его признали виновным! Но должен предупредить вас заранее — я буду соблюдать все правила судейских приличий.

ПОЛКОВНИК ВАШИНГТОН. Соблюдайте, сделайте милость, только ускоренным темпом!

XАНТЕР (делает шаг прочь, возвращается и в упор глядит на Чарлза Хардинга, чей храп нарушает воцарившуюся тишину. Грубо хватает Хардинга за волосы и резким движением приподнимает его голову). Спишь, пьянчуга несчастный? Храпишь, болван?

^{Берет стакан воды и с яростью выплескивает Хардингу в лицо. Брезгливо роняет назад голову Хардинга, и в то же мгновение свет на площадке меркнет; освещается зал суда в Чарлстоне, штат Виргиния. Слышна барабанная дробь. Барабанная дробь возвещает начало и завершение каждой картины в зале суда. С одной стороны на площадку входит Хантер; с другой — одновременно вносят на носилках Джона Брауна. Голова у него перевязана. За судейским столом судья Паркер.}

СУДЬЯ ПАРКЕР (обращаясь к Джону Брауну). Есть ли у подсудимого защита или он желает, чтобы защитников назначил суд?

ДЖОН БРАУН. Я вызвал защитников. Они еще не прибыли.

СУДЬЯ ПАРКЕР. Когда защитники прибудут?

ДЖОН БРАУН. Не знаю. Они едут с Севера. Наверное, через несколько дней.

ХАНТЕР. Ваша честь.

СУДЬЯ ПАРКЕР. Да, мистер Хантер.

ХАНТЕР. Как знать, дошел ли вызов до адвокатов, а если и дошел, приедут ли они? Меж тем в штате происходят волнения. А потому не могу ли я обратиться к суду с покорнейшей просьбой назначить обвиняемому защиту?

СУДЬЯ ПАРКЕР. Суд не пойдет на поводу у толпы, обуреваемой страстями. Что касается другого положения, выдвинутого вами, оно вполне обоснованно. Действительно — как знать, прибудет ли защита, и если прибудет, то когда. (Возвышает голос). Мистер Ботс, мистер Деннис. Прошу вас, господа, выйти вперед.

^{Оба выходят вперед.}

Согласны ли вы выступать в качестве защитников обвиняемого?

ЛОУСОН БОТС. Я согласен.

ТОМАС ДЕННИС. Я соглашусь, только если меня попросят, и притом с большой неохотой.

СУДЬЯ ПАРКЕР. У подсудимого нет возражений?

ДЖОН БРАУН. Если мне предстоит суд, я хочу иметь защитников. Но если мне предстоит лишь пародия на суд, мне безразлично, будет ли у меня защита или нет.

СУДЬЯ ПАРКЕР. Вас будут судить по всем правилам, сударь.

ДЖОН БРАУН. Я здесь человек чужой. Мне неизвестны наклонности и свойства двух господ, названных вами. Я не сомневаюсь, что это достойные люди. Однако они родились и выросли на Юге. Весь склад их ума таков, что им чужды и непонятны причины, побудившие меня девять ночей назад выступить на Харперс-Ферри. Я настаиваю на собственной защите.

СУДЬЯ ПАРКЕР. Мы не можем знать, когда прибудут ваши защитники, и прибудут ли они. Ничто не должно препятствовать ходу суда.

ДЖОН БРАУН (язвительно, резко)