Свет мой - [10]
Вскоре я обнаружил у Клары рыбацкую сметливость. Когда поплавок уходил на глубину, Клара с высокого дозорного куста слетала к удочке и нетерпеливо каркала.
Умная все же птица! А впрочем, чему удивляться?! Поживи сто-двести лет на белом свете… разума-ума наберешься… Говорят же: «С каждого года — по былинке, с десятка — быль, а с веку — голове ковыль».
Один раз в месяц я чистил гнездо у Клары: любила она натаскивать в него разные ленточки, перья, железки… Смотрю — ложка. Не простая — серебряная. «Ах ты, сорока-воровка!» — возмутился я. Но что делать? Летом окна и двери на балконах открыты.
Я находил в гнезде какие-то блестящие безделушки, иногда дорогие колечки, сережки, бусы, кулоны… Однажды просыпаюсь, а на подушке тикают часы — большие карманные именные…
Я схватился за голову… Что делать?
Написал объявление и приклеил у магазина: так, мол, и так… при странном исчезновении ваших вещей: ложек, колец, часов и т. д… прошу обращаться по адресу…
Что началось! Наш ЖЭК и милицию завалили ворохом жалоб. Участковый зачастил ко мне.
А как-то в воскресенье заявился странный тип: толстый, круглый, шея длинная, тонкая, на ней лысоватая маленькая голова. Не человек — динозавр! Глаза выпуклые, мертвые. Как у рыбы. Нос — лопаткой, расшлепан, губы толстые — два червяка жирных… И откуда он только вынырнул?!
— Что вам угодно? — деликатно спросил я.
— Мне? Хи-хи… — запрыгал круглый живот под тенниской. — Хи-хи-хи. — Сложились в трубочку мокрые губы. — Вот! — Он выкинул руку из кармана. — Вот!
На потной круглой ладошке лежала полумесяцем большая цыганская серьга.
— Триста рэ-э! — прорычал динозавр.
Я попытался отшутится:
— Если у турецкого султана пропадет…
— Попался? — человечишко схватил меня за рукав, словно мелкого воришку поймал на базаре. — Ты давно у меня под колпаком! Я раскусил вашу шайку…
— Ну, знаете! — рассердился я.
— Кар-р! — на перилах балкона сидела Клара.
— Вот! — торжествующе закричал толстяк. — Сообщница. Ты научил ее воровать!
Я выдвинул ящик стола, в котором лежали Кларины побрякушки и ценности.
— Смотрите, вашей дорогой серьги нет. Может, вы сами ее где потеряли?
Толстяк покраснел и зашмыгал плоским носом.
— Знаете что? — он потянулся к ящичку, зацокал оценивающе: — Тут тысячи… три-четыре будет… Никто не приходит?.. Слушайте, — глаза его холодно гипнотизировали меня, а губы масляно растекались по потному лицу, — слушайте, дорогой мой, зачем вам лишние хлопоты? Продайте мне вашего вороненочка. Я человек практичный, дивиденты с меня будете получать…
— Сколько? — как можно ласковее спросил я, примериваясь, как бы половчее ухватить динозавра за шиворот.
— Договоримся! — радостно прыгнул его живот под тенниской. — Как ворона будет работать. Мы ее…
— Вон! — я крутанул его лицом к двери и — в общем ко мне он больше не приходил. Жаловаться — жаловался.
Я решил, что Клару надо отвезти в лес, но все тянул и тянул: жалко было расставаться с этой умной чертовкой и проказницей.
Выручил меня Саня Лунев, мой однокашник.
Как-то нечаянно столкнулись мы у магазина, разговорились, я пригласил его к себе. Правда, дома у меня была срочная работа — обещал завтра вернуть на завод чертежи. Я извинился перед Саней:
— Займись пока Кларой, а я быстро освобожусь.
— Кем? Кем? — удивился Саня, оглядывая пустую комнату.
— Клара! — открыл я дверь на балкон. — Клара! У нас гости!
Клара любила гостей, ей всегда перепадало какое-нибудь лакомство и, видимо, Кларе очень нравилось быть в центре внимания, нравилось удивлять людей своими способностями. Клара была не лишена тщеславия.
— Клара! Ну, где ты?
— Кра-а! — влетела она в комнату.
— Ух, ты! — вскочил с кресла Саня. — Чистый номер!
— Знакомьтесь. Я пошел…
Ровно через час я вышел к ним: Саня держал в руках открытый коробок спичек, а Клара ловко выкидывала их на пол.
— Понимаешь, старик, — Саня взволнованно заходил по комнате, — просто удивительно! Феноменально! Не птица — гений! Пока ты занимался, мы научились считать до семи, складывать — «мама», «папа». Все на лету схватывает.
— Как же иначе. Она — птица…
— Вот-вот, просто феноменально! — не понял моей шутки Саня.
— Могу подарить! — сделал непроницаемое лицо я.
— Шутишь?
— Пожалуйста, забирай. Только предупреждаю тебя…
— Ура! — подхватил Клару с пола Саня. — Я из нее сделаю настоящую артистку!
— Насколько я знаю, Саня, Александр Лунев, работает сантехником, укрощает с большим успехом санузлы и трубы…
— Ирония вам не к лицу, милейший мой друг, ваш Санька Лунев давно уже выступает со своими сольными номерами в цирке.
— Правда?! — удивился я.
— Конечно, — Саня поднял Клару на руке. — Скажите, мисс Клара, желаете ли работать вы с Луневым Александром?
— Кар-кар, — слетела с руки Клара. — Кар-кар. — Она подняла коробок с полу и взлетела на плечо Сани.
— Сговорились уже…
— Ага, — кивнул головой Саня, — с полуслова понимаем друг друга. Значит, так: через полгода приглашаю вас, — Саня церемонно поклонился мне, — на мою премьеру. Жду!
…Через год я читал по всему городу афиши: «Новая программа Александра Лунева «Магия и волшебство вороны Клары».
Родная земля
Над густыми высокими травами долгую ночь летит тонкая звень: динь-динь… Это кузнецы-кузнечики бьют серебряными молоточками по наковаленкам: куют росинки. Неумолкаемая веселая работа! Динь-динь-динь… До утра надо не одну тысячу успеть…
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Очередная книга издательского цикла, знакомящая читателей с творчеством молодых прозаиков.
Новая книга издательского цикла сборников, включающих произведения начинающих.
Оренбуржец Владимир Шабанов и Сергей Поляков из Верхнего Уфалея — молодые южноуральские прозаики — рассказывают о жизни, труде и духовных поисках нашего современника.
Очередная книга издательского цикла, знакомящая читателей с творчеством молодых прозаиков.