В посольство мы вернулись, нарушив все мыслимые инструкции, включая продиктованные исключительно здравым смыслом. Впрочем, волновать нас это перестало уже после дегустационного зала, поэтому все, на что хватило нашей конспирации, — это войти с черного хода и ломиться не напрямую в покои, а воспользоваться потайным коридором, ведущим в мою гардеробную.
Коридор, к моему неописуемому возмущению, начинался в незапертом чулане под лестницей на чердак. Оставалось только гадать, как Третий, Мира и Рино, регулярно шастающие этой дорогой, умудрились не пропахнуть характерным духом кладовки со швабрами — потому как лично меня сей неповторимый аромат преследовал до самой гостиной.
Там его перебил запах травяного чая.
Дилан мгновенно протрезвел и побледнел, но ухитрился с истинно ирейским самообладанием аккуратно сгрузить все пакеты у стеночки, почтительно склониться перед незваными гостями и испариться, прежде чем те изъявили желание что-либо откусывать.
Мира явно была не в состоянии покушаться на дурные головы, но Его Высочество, судя по выражению белой как мел физиономии, собирался выложиться за двоих. Для гармоничного завершения композиции не хватало Рино, но я и так почувствовала себя виноватой во всех смертных грехах разом.
Могла бы и сообразить, что надо хотя бы записку оставить!
— Добрый день, — тихо поздоровалась я.
Желудок поздоровался громче. И на всякий случай повторил — вдруг там кто не понял, что мороженое, даже с пивом, полноценным обедом не считается?
— Добрый день, — спокойно отозвался Его Высочество и благовоспитанно встал.
Мира только устало кивнула вместо приветствия.
— Как леди Джиллиан? — поинтересовалась я и угнездилась в свободном кресле, едва сдержав блаженный стон.
— Спит, — коротко отозвалась жрица. — С ней все будет в порядке. Она сильная.
Я промолчала, отстраненно глядя, как Его Высочество с достоинством усаживается обратно.
Она умная, сильная, талантливая, красивая. На леди Джиллиан все рассчитывают. Никто не интересуется, чего ей стоит оправдывать все эти ожидания. А ее муж умудряется еще и любить другую, а спать вообще с третьей.
Наверное, на месте иринейской принцессы я бы подала на развод гораздо раньше.
— Вы ездили по Шитонгу? — поинтересовалась Мира, сделав акцент на первом слове.
— Ну да, — виновато кивнула я. — Мне показалось, что одной выходить не стоит. Прости, следовало предупредить…
— Я буду чрезвычайно признателен, — выразительно произнес Его Высочество, — если в следующий раз ты так и сделаешь.
— Дилан тут ни при чем, — сразу заявила я, подскочив в кресле. — Он же не мог…
— С ним будет разговаривать его непосредственное начальство, — с непроницаемой физиономией сообщил принц, болезненно выпрямившись в кресле. — Я хотел бы обсудить другой вопрос. Ты принимала снадобье, которое дала ведьма?
Я честно кивнула. Почему бы и нет? Обычный витаминный настой, при такой-то погоде не повредит.
— Хорошо, — ровным голосом отозвался Третий и умолк, на диво вдумчиво подбирая слова.
Мира устало закатила глаза и объявила мне в лоб:
— Его Высочество выдвинул предположение, что ведьма не продала тебе зелье хороших манер, потому что оно может навредить ребенку. А мне не продала потому, что боялась, что я передам свою порцию тебе.
— Какому ребенку? — ошарашенно хлопнула глазами я — и сразу же сообразила. — Типун тебе на язык! Мне же не пятнадцать, чтобы я не предохранялась и на авось надеялась!
Мира отвела взгляд и промолчала. Его Высочество сохранял прежнее невозмутимое выражение лица. Я не к месту подумала, что, будь здесь Рино, то вот уж ему-то, в отличие от этих двоих, хватило бы бестактности поинтересоваться, что такого я наделала в свои пятнадцать.
— Кроме того, это элементарно проверяется, — нервно напомнила я. — Причем даже без врачебной помощи. Как меня зовут?
— Кейли, — мягко отозвался Его Высочество, — ближайшую неделю это не показатель. Ты уверена, что все в порядке?
А я ощутила насущную необходимость откусить кое-чью голову.
За минувший месяц я дважды пропускала прием таблеток: на внеплановом дежурстве — просто из головы вылетело, рухнувшая «ласточка» затмила всю привычную рутину, — и в тот самый памятный день, когда впервые в жизни загремела за решетку: тогда у меня их банально не было с собой. В общем-то, не особо критично, но… мало ли что?
Похоже, размышления излишне отчетливо обозначились у меня на физиономии, потому что Его Высочество, вмиг позабыв о благородном воспитании, подался вперед и удивительно ровным тоном напомнил:
— Если это мой ребенок, я как гражданин Ирейи имею право решать его судьбу наравне с тобой. Ты же знакома с девятнадцатой статьей?
— Я чертовски хочу ознакомиться с двадцатой, — чистосердечно призналась я.
«Если это мой», видите ли!
— В любом случае, — невозмутимо продолжил Его Высочество, — пока мы не выясним точно, ты вносишься в списки охраняемых особ и не покидаешь свои покои без необходимости.
— А как же заговорщики? — возмутилась я — и, похоже, наступила на его любимую мозоль.
Такую каменную маску на лице он не сооружал даже на людях. Как будто кто-то подобрался к рубильнику эмоций и резко дернул его в положение «выкл.», а потом рычаг уперся в позвоночник, заставляя неестественно выпрямить спину.
