Свадьба с препятствиями - [37]

Лестроуд дважды звонил и спрашивал, как она поживает и как дела у сэра Адриана, но ни словом не обмолвился о том, чтобы забрать Фредерику. У нее сложилось впечатление, что он очень занят и что возит его садовник.

Итак, пробыв чуть не неделю в Эплби-Мэнор, она сказала леди Диллингер, что уезжает, однако не сочла за необходимость сообщить ей, что не возвращается в Фартинг-Холл, где все еще гостили ее мать и сестра; не сочла она также необходимым доводить до сведения старой леди, что едет в Лондон с целью найти как можно быстрее новую работу. Леди Диллингер нельзя было упрекнуть в глупости, и она сообразила, что Фредерика не просто чувствует себя не в своей тарелке, но пару последних дней очень подавлена. Ее несколько сбивчивое объяснение своего нежелания беспокоить мистера Лестроуда, чтобы он забрал ее из Эплби, как было договорено, озадачило леди Диллингер, и она предложила воспользоваться своей машиной и своим шофером. Но Фредерика отклонила любезное предложение. За последние дни она близко узнала леди Диллингер и не хотела обманывать ее, в то же время на леди Диллингер нельзя было положиться во всем, что касалось «ее милого Хамфри», как она называла Лестроуда. Если она хоть на секунду заподозрит, что Фредерика не собирается возвращаться к своему работодателю, она тут же позвонит ему. Зная это, девушка впервые в жизни действовала с несвойственной ей осторожностью, и к тому моменту, когда все было устроено и такси должно было прибыть в усадьбу, чтобы увезти ее и ее единственный чемодан в Гритер-Коршэм, она места не находила — так ей было стыдно перед хозяйкой Эплби-Мэнор. Она надеялась, что все как-то само собой устроится в последний момент, но ошиблась. Леди Диллингер не на шутку расстроилась, что надо расставаться с Фредерикой, а сэр Адриан попросил поцеловать его на прощанье, и она обещала им обязательно заехать как-нибудь в усадьбу — и не как-нибудь, а как можно скорее. Она и сама расстроилась, когда леди Диллингер на прощанье поцеловала ее и расплакалась у нее на плече. Все вещи Фредерики остались в Фартинг-Холле, так что ее единственным достоянием был чемодан да несколько фунтов в банке, чтобы продержаться до новой работы. А поскольку мать распрощалась с квартирой, ей придется искать пристанище в какой-нибудь дешевенькой гостинице.

Леди Диллингер стояла на ступеньках и махала худощавой белой рукой, когда такси делало круг по дорожке; наконец они выехали за ворота, и таксист посмотрел на девушку с недоумением, смущенный противоречивыми указаниями.

— Пожилая дама велела мне ехать в Фартинг-Холл, это находится в Литл-Коршэме, а вы по телефону сказали, что собираетесь на станцию…

— Едем на станцию, — решительно объявила Фредерика, чувствуя себя при этом загнанной преступницей.

Они повернули налево, а не направо от главных ворот и увидели под большим орехом у обочины машину, которую она мгновенно узнала. Ее охватила паника, сердце бешено забилось. Из машины вышел Хамфри Лестроуд. Направившись к такси, он дал знак водителю остановиться. Заглянув внутрь машины, он произнес:

— Я забираю вашего пассажира. Но вы не должны из-за этого лишаться заработка. Вот, возьмите. — И он протянул ему банкнот.

— Но это очень много, — запротестовал водитель.

— Не важно. — Лестроуд хмуро глянул на Фредерику и открыл дверцу. — Выходите, — коротко приказал он, — и садитесь в мою машину. Мне некогда играть в игрушки, и чем быстрее вы это поймете, тем лучше. Это весь ваш багаж? — Он схватил ее чемодан.

— Сами знаете, — сдавленным голосом ответила Фредерика, следуя за хозяином.

— В Лондоне вам пришлось бы не сладко. Что бы вы носили? — сочувственно заметил он, открывая переднюю дверцу со стороны пассажира.

— Да уж как-нибудь обошлась бы, — пробормотала Фредерика, смущенно и чуть-чуть — совсем чуть-чуть — обиженно взглянув на Лестроуда своими зелеными глазами. — Это леди Диллингер позвонила вам?

Лестроуд кивнул, захлопнул дверцу и уселся поудобнее.

— Я же просил вас извещать меня обо всем, — бросил он как бы невзначай.

Фредерика с удовольствием откинулась на мягкую кожу сиденья. Итак, он везет ее обратно в Фартинг-Холл, а ей это даже нравится. Если говорить честно, то в глубине души она испытывала подлинное облегчение, а еще точнее — огромную радость. У нее от нахлынувших чувств затуманились глаза, и она даже чуть всхлипнула. Лестроуд с готовностью протянул ей платок.

— Ну-ка, высморкайтесь как следует, — посоветовал он. — А если вам нужно поплакать, плачьте на здоровье, я ничего не имею против.

— Милая леди Диллингер, — с трудом произнесла Фредерика.

— Милая дурочка! — Лестроуд резко затормозил, и, хотя они еще не съехали с главной дороги и одна-две машины обогнали их, он притянул ее к себе и заставил положить голову ему на плечо. — У тебя мешки под глазами, будто ты ночь не спала. И хотя лично мне они нравятся, это говорит о том, что ты ужасно страдаешь. Неужели ты решила, что я забыл о твоем существовании, раз не приезжал проведать тебя в Эплби-Мэнор? Или ты решила, что я по горло занят устройством брака с твоей сестрой и мне не до тебя?

Фредерика мельком глянула на него, словно его слова пробудили в ней болезненные воспоминания, но он взял ее за подбородок и, приподняв ее голову, только вздохнул, заглянув в ее полные боли глаза, прикрытые длинными ресницами.