Судьбы в капкане - [14]
— Я у Хасана никогда не просила деньги. Свою получку его матери отдавала до копейки, — вспомнила Катя.
— Знаем. Он это часто вспоминает. Новая его жена совсем другая. Даже у стариков пенсии отбирает. На всех орет. Хасан уже много раз пожалел, что на ней
женился.
— Кто ему виноват? — отвернулась Катя к окну.
— А если он вернется к тебе, примешь его?
— Нет, Ахмет, не возьму обратно. Слишком много времени прошло. Отвыкла от него. И не смогу простить ему всего, что пережили мы с сыном. Он не только меня, Михаила предал. Такое не забыть. Да и к чему он мне теперь? Все прошло и отгорело. Это поначалу выла в голос, руки на себя хотела наложить. Да сын остановил, не дал умереть, хотя очень тяжко нам приходилось.
— А теперь разве легче?
— Чего сравнивать? Сейчас мы про нужду забыли. Квартирантки от голода выручили. Смотри, все стены и полы в коврах. А тогда под себя подстелить было нечего. Поесть не имели ничего. Теперь посмотри, оба холодильника забиты до отказа. Мясо не переводится, фруктов полно. У меня есть во что одеться. Портниха на дом приходит. Девчонки даже парикмахершу мне приводили. Сами меня купают, не брезгуют. Грех на них жаловаться. Сердечные, добрые они у меня, хотя вовсе чужие, а куда как лучше родни Хасана, что за все годы не навестили ни разу.
— Он и сам от них воет. И в своей новой семье счастья не нашел. Сын уже теперь грубит ему. С женой каждый день ругаются. Она грозит, что уйдет к родителям. Он только этого и ждет. Допоздна на работе пропадает, иногда ночует там. Хотя до дома десяток минут пешком, а не тянет.
— Он приходил Мишу навестить. Сын только ушел в институт на занятия, так и не увиделись. Обещал потом наведаться, но пока не появился. Видно не до нас…
— Стыдно ему. Сама понимаешь, как к нему в городе относятся после случившегося. Путние мужики не здороваются. Бывшие друзья и те отвернулись. Уж хоть бы помог тебе на ноги встать, чтоб не пропали вы с сыном от голода, а уж потом заводил бы бабу на стороне. Он же, как последний отморозок, облажался. И хотя я тоже не подарок, но так позориться не стал бы никогда. Ладно, Катюша, пойду к девчонкам, повеселюсь с ними. Завтра снова впрягаться в хомут на всю неделю, — встал Ахмет и скрылся за дверью.
Катя легла на подушки, закрыла глаза, но сон не шел. И зачем Ахмет разбудил воспоминания, напомнил о Хасане…
Вот и стоит он теперь перед глазами как приведение. Тянет руки к Кате, что-то невнятно шепчет. О чем хочет сказать человек? Что рвет его душу?
— Катя! Солнышко мое! Утренняя роза, ласточка, небушко ясное, единственная любовь моя, мечта и сказка до конца дней. Нет лучше тебя, девочка моя ненаглядная! — вспоминает женщина слова любви, сказанные ей Хасаном в юности.
Каким красивым он казался ей. Самым умным, смелым и веселым, у него были лучистые, серые глаза, сильные руки, горячие губы. Он никогда не смотрел на других девчонок и видел только ее одну. Хасан был очень нежен и ласков, пока они встречались, он ни разу не обидел Катю и никому не позволял подойти к ней.
— Звездочка небесная, единственная радость моя, ради тебя живу и дышу на этой земле.
— Интересно, что он говорит другой жене? Наверно то же самое. И она верит, потому что все бабы любят ушами. Хотя ничего нового не говорят мужики, лишь имена меняют, а потом смеются над простодушной доверчивостью. Так и я попалась. Заслушалась и поверила. Зато совсем скоро стала обезьяной и пугалом, облезлой овцой и дурой. А за что? Ведь ничего не изменилось. Просто мы стали мужем и женой, — вздыхает Катя, и невольные слезы катятся из глаз на подушку.
— Он никогда меня не любил. Он только на словах нес любовную чепуху, а сердцем не горел, оно оставалось стылым сугробом. Если б любил, не бросил бы. Но тогда зачем женился? Ведь я не висла на его шее. Почему опротивела и надоела ему? Нет, скорее всего, он с самого начала вешал мне лапшу на уши. Хотя не только он, с самого детства мне врали. Еще с детдома. Воспитательница детям брехала, что одного в капусте нашли, другого аисты принесли, а меня в цветах сыскали, я там с бабочками играла. Лишь перед самым отъездом правду сказали, что на Рождество Христово нашли меня у ворот детского дома. Нянька шла с работы и наткнулась на небольшой сверток. Я уже и не кричала, умирала молча от дикого холода. Мамашка даже на одеялку поскупилась. Завернула в мешковину. Ни рубашки, ни пеленки не дала. Наверное, из многодетной семьи. А может, нагуляла. Не хотела позора, убить не смогла, рука не поднялась. Вот и подкинула в приют даже без записки. Эх-х, сиротская доля только с бедами дружит. И за что такая судьба у меня? — думает женщина, прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся до нее.
Девки вместе с гостями сидят тихо, даже музыку не включают. В их комнате горит тусклый свет. Дверь закрыта.
— Понятно, чем заняты, — усмехнулась Катя. И тут же услышала легкие шаги на лестничной площадке, это Миша идет, — приподнялась женщина на локте, увидела сына.
— Там опять гости? — нахмурился парень и продолжил недовольно:
— Ну сколько можно тебя просить? Убери из дома девок! Домой возвращаться неохота. Самый настоящий притон устроила!
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.