Сто монет - [8]

— Ладно, на мою ответственность! — внезапно бросил он секретарше и, решительно распахнув дверь, шагнул в кабинет.

Обычно директор, завидев входящего Амана, легко отрывал от сиденья своё грузное тело, приветливо поднимаясь ему навстречу. Но сегодня он даже не пошевелился, увидев инженера. Развалясь в своём мягком кресле, он, как ни в чём не бывало, продолжал лениво говорить в трубку какие-то ничего не значащие слова, лишь лёгким движением бровей предложив ему присесть. Судя по всему, телефонный разговор вовсе не носил делового характера и никак не являлся препятствием для приёма посетителей, а просто доставлял директору удовольствие. Бессодержательность его неторопливых реплик сразу стала очевидна Аману, едва он опустился на стул. Тем не менее директор ещё долго говорил, изредка посмеиваясь, как человек, не считающий нужным скрывать свою радость. Наконец эта непонятная для постороннего слуха беседа иссякла и трубка легла на рычаг.

— Ну, что скажете, инженер? — весело прищурясь, спросил он. — У вас, судя по всему, безотлагательное дело?

«Что-то у него, уж очень хорошее настроение сегодня, — не без досады подумал Аман. — Даже тогда, когда автопарк впервые выполнил план и получил премию, на лице у директора нельзя было прочесть такого довольства. Какая же добрая весть коснулась его слуха, какой ласковый ветер погладил его по лицу? Не иначе как он уже узнал об отце…»

— Вы торопитесь? — вежливо осведомился Аман.

— Я-то не тороплюсь, это вам сегодня, видно, некогда.

— У меня маленькая просьба, — оставив без внимания директорскую иронию, перешёл к делу Аман. — Разрешите мне на два дня съездить к родителям.

— На два дня? — деланно изумился директор. — Какая может быть поездка, когда на вашей ответственности столько машин!

— Но ведь все машины, кроме тех четырёх, на ходу.

— Что ж, по-вашему, те четыре уже никогда не выедут за ворота?

— Вы же знаете, пока не будет запчастей, они с места не тронутся.

— Я таких отговорок не принимаю. Добыть запчасти — ваша прямая обязанность. Может, вы не у нас работаете и заглянули к нам вроде как на гастроли? Так и скажите.

— Ещё в день зачисления на работу я вас предупредил, что добывать запчасти всякими противозаконными способами не намерен. И оттого, что я на два дня отлучусь, ничего не изменится. Во всём остальном меня отлично заменит главный механик.

— У главного механика своих забот хватает. К тому же, не забывайте, что государство платит вам жалованье…

— У меня и в мыслях не было ехать за казённый счёт. Я прошу без сохранения содержания, пусть бухгалтерия удержит из зарплаты, — настаивал Аман.

— Ай, разве в зарплате дело! — отмахнулся директор.

— Тогда в чём же?

— В том, что вы очень уж боитесь замараться. Поймите, что без комбинаций ваша должность бессмысленна. Надо уметь изворачиваться, применяться к обстановке. Мне такие чистюли не нужны. Тоже мне, праведник нашёлся…

— Могу я у вас попросить лист бумаги? — спокойно произнёс Аман.

На лице у директора промелькнуло удовлетворение. Не торопясь, он достал из ящика стопу писчей бумаги и небрежным жестом кинул её на стол.

— Хватит, или мало? — съязвил он. — Могу и ручку дать.

— Спасибо. Ручка у меня есть.

Когда заявление инженера с просьбой освободить его от занимаемой должности по собственному желанию оказалось в руках у директора, тот ужо не скрывал своего ликования. Его хмурое морщинистое лицо разгладилось и словно посветлело.

— Что ж, вольному воля, — улыбнулся он. — Тем более, что вы едва поступили, сразу стали мне во всём перечить. Вспомните…

— Тут и вспоминать нечего, — прервал его Аман. — Когда я пришёл на автобазу, вас чуть ли не ежедневно вызывали в горком и не очень-то гладили там по головке. Разве не так?

Директор молчал.

— Вам не нравились мои действия, но почему-то мы всё-таки вылезли из прорыва, — продолжал инженер. — Да, я не давал спуска лодырям и потом об этом говорилось на партактиве. Вот тут-то вы и испугались…

— Чего же мне было пугаться? — изобразил удивление директор.

— А то вы не знаете — чего? Вам пришло в голову, что я зарюсь на ваше мягкое директорское кресло. И вы решили избавиться от меня. Любым способом. Вы бы меня давно уволили, но опасались, что мой отец не потерпит несправедливости и поднимет шум. Портить отношения с Тойли Мергеном вам не хотелось — что ни говорите, человек в районе известный. Вот тогда вы и стали толкать меня на «левые» дела с запчастями…

— Клевета! — закричал вдруг директор. — Чудовищная клевета!

Чем больше кипятился директор, тем спокойнее становился Аман.

— Я бы сам хотел, чтобы это было клеветой. Но, к сожалению, это святая правда. И раз уж у нас получился такой откровенный разговор, скажу вам ещё одно. Не вздумайте отыграться на моей характера стике.

— Да, уж ничего лестного там написано не будет.

— Что ж, придётся обратиться за поддержкой к коллективу. У нас ведь все работники на виду и настоящую цену друг другу знают.

— Ну, ладно! — неопределённо протянул директор и написал на заявлении: «Не возражаю».

Увидав резолюцию, Аман попрощался и поспешил на улицу.

Вскоре ему удалось остановить такси. Ещё находясь под впечатлением неприятного разговора, он сел рядом с водителем и задумчиво произнёс: