We pay for the mistakes of our ancestors, and it seems only fair that they should leave us the money to pay with
Marquis
Мы платим за ошибки наших предков, и вполне справедливо, что они должны оставлять нам на эти цели деньги
Маркес
Гриша Гончаренко заканчивал свою политическую карьеру руководителем экономического отдела очень демократической партии, чей политический курс был электорату однозначно понятен, честен, стабилен и не предвещал никому в обозримом будущем серьёзных катаклизмов.
Авторитет Гриши у многомудрого вождя и товарищей по партии был надёжным, будущее смотрелось вполне сытым, однако всё это не помешало ему в одночасье решить, что сил партийной борьбе отдано достаточно и наступил, наконец, тот долгожданный момент, когда надо искать для себя новый интерес, чтобы и для души и для желудка, не изменяя, конечно, и не порывая с родной партией.
Неуёмная Гришина энергия, пытливый ум, огромный багаж опыта общения с легендарным вождём и со всякими деятелями всяких стран уверенно двигали его от рутины к приключениям.
Семьёй к своим сорока годам Григорий, как истинный партиец, обременён не был, недосуг, что лишний раз доказывает полную его отдачу борьбе за партийные идеалы.
Обычная чернявая наружность, средних параметров тело, отсутствие особых примет, диплом восточного факультета МГУ, диалект английского графства Девоншир и обязательный второй японский делали Гришу желанной добычей спецслужб, однако, обошлось.
Носил Гриша фамилию матери, библиотекаря старой формации с больными ногами и полным непониманием самого факта существования в России ещё каких-то партий, кроме родной коммунистической. Папа же Гришин, профессор-востоковед, кроме свободного владения английским, китайским и японским, обладал ещё бурной биографией и гонимой фамилией.
Феноменальная память, блестящая образованность, умение молчать и надпись «Порядочный» на лбу уберегли Гришиного папу, Бориса Марковича, во времена маниакальных компаний вождей и одновременно делали его незаменимым советником, экспертом и просто поверенным человеком всевозможных комиссий и деятелей, решавших судьбу России на востоке. Преклонный возраст Бориса Марковича, казалось бы, давал ему право на покой, удалённость от дел, да и на внуков тоже.
Ан нет. Не было у Гришиного папы ни внуков, ни покоя…
Будучи сам в гуще политических событий, Гриша понимал, что профессия отца – историк-востоковед – скорее диагноз, чем просто специальность. И если в горячке Гриша иногда позволял себе слегка менторский тон по отношению к престарелым родителям, потом, одумавшись, осознавал, сколько, а, главное, какой информации в седой голове отца… Да и давно уже мечтал он освободить, наконец, время для общения с родителями, сколько им осталось…
Было очевидно, что информация эта очень кому-то нужна, потому как время от времени к отцу наведывались молодые псевдоколлеги как с восточными глазами, так и с европейскими. По всегдашней своей занятости Гриша не мог контролировать все контакты простодушного отца, однако пару раз пробил по своим каналам предъявленные документы ходоков. Установив липу, задумался: к чему бы это?!
Однажды Борис Маркович заподозрил аккуратный обыск в их квартире, когда они с женой несколько часов пробыли в поликлинике, а Гриша был в отъезде.
В редкое свободное время им с отцом было о чём поговорить. С трудом обходя щепетильность отца, данные им сто лет назад непонятно кому обещания и подписи, Гриша всё-таки пытался выуживать из него всякие интригующие тайны.
Теперь же, решив отойти от активной партийной работы, Гриша всерьёз решил выяснить интерес ходоков к его отцу и анализировал уже полученную информацию. Было ясно, что это могут быть старые улики, полузабытые тайны, а также ценности…
Замшелые улики и компромат его, как функционера практически бывшего, уже мало интересовали, а вот секреты каких-нибудь сокровищ вполне могут иметь осязаемый интерес и горячить кровь. Тем более, что в те смутные времена действительно временами и местами аккумулировались, перемещались и прятались немалые ценности, как правило, экспроприированные.
Слухи о вагонах с золотом адмирала Колчака, кладах атамана Семёнова, золоте белочехов, драгоценностях китайских императоров мог не слышать только глухой. Восточные перипетии тех времён никак не могли миновать их летописца. Чувствовалось, однако, что у Бориса Марковича есть большие сомнения по поводу рассекречивания соответствующих документов и тайн…
Однажды Гриша попросил знакомых муровцев отследить очередных ходоков к отцу. Результат не только усилил недоумение, но и зародил опасения: те профессионально обнаружили хвост и ушли на предельных скоростях чуть ли не с пальбой.
Гриша забеспокоился… Вспомнил давний разговор с вождём по поводу запасного аэродрома, и как-то быстро решился, видимо, витавший в воздухе, вопрос о строительстве небольших домиков в тихом, надёжном месте для семей, да и для себя тоже. Место обсуждалось недолго: Кипр.
Конкретные, «сваренные», как он сам говорил, вопросы Гриша решал азартно и напористо, стратегически продуманно, технически грамотно, экономически безупречно. В течение недели он мотанулся на Кипр, выбрал место и незавершённое строительство, утоптал двух братьев-подрядчиков на 10-ти-летнюю ссуду, вписал в договор фантастически короткие сроки окончания строительства и такие же немыслимые штрафы за их срывы, с предельно наглым видом выведал в мэрии городка о генеральной застройке, собрал сведения о будущих и теперешних соседях – это была его стихия…
