Стихотворения - [169]
5. В автографе РНБ, под загл. «К магу», с датой: 13 сентября. В «Дне поэзии» — под загл. «У мага». Начиная с этого ст-ния нумерация отдельных ст-ний прекращается.
6. В автографе РНБ, под загл. «Наставления мага», с датой: 15 сентября.
7. В автографе РНБ, под загл. «Казнят? казнят?», с датой: 20 сентября. В ст. 10 незачеркнутый вар. слова «гаванских» — «портовых».
8. В автографе РНБ, под загл. «Смерть», с датой: 29 сентября. В автографе РГАЛИ незачеркнутый вар. ст. 2: «Кустарник по бокам, равнину к морю» (в автографе РНБ этот вар. — основное чтение).
9. В автографе РНБ, под загл. «Клятва», с датой: 30 сентября.
Сонеты>*
ССт, под загл. «Семнадцать сонетов». Цикл сформирован в беловом автографе (РГАЛИ). Сохраняя целостность и. композицию цикла, мы принимаем наиболее поздние из известных нам редакций отдельных сонетов. Ст-ния 1–5, 7–9, 13–14, 16–17 печ. по беловым автографам в записной книжке 1904 г., что дает основания для датировки основного корпуса текстов.
3. Израиль Моисея так дождется и т. д. См. «ВотЯ стану перед тобою там на скале в Хориве; и ты ударишь в скалу, и пойдет из нее вода, и будет пить народ. И сделал так Моисей в глазах старейшин израильских» (Исх. 17, 6).
5. АДБ. - очевидно, А. Бехли (см. примеч. 563–575).
6. Печ. по беловому автографу: Пример, цикл «Сердце зеркальное». «Флор и Бланшефлор» — французский роман в стихах (XIII в.).
7. Как Порции шкатулка золотая. См.: Шекспир, «Венецианский купец», акт 2, сц. 7; акт 3, сц. 2.
9. После данного ст-ния в автографе под цифрой 10 оставлено место еще для одного сонета, в котором написаны только 2 последние строки:
Потом опять оставь меня на дне,
Но улыбнувшись, улыбнувшись мне.
10. Печ. по беловому автографу: Пример, цикл «Сердце зеркальное».
11. Проталина. СПб., весна 1907. В списке РГАЛИ дата — январь 1904.
12. «В мире искусств». 1907. № 9/10.
13. В списке РГАЛИ дата — апрель 1905. Сан-Миньято — церковь во Флоренции.
15. «В мире искусств». 1907. № 9/10.
<Из «Александрийских песен»>>*
Ст-ния, входившие первоначально в состав «Алек-сандрийских песен», но исключенные из окончательной редакции (см. преамбулу к четвертой части книги «Сети»).
1. ССт. Печ. по автографу РГАЛИ. Первоначально между ст. 8 и 9 был еще один: «Что читал я Порфирия и Плотина», а между ст. 11 и 12: «И читал я позднею ночью». Таис. По предположению комментаторов ССт., героиня одноименного романа А. Франса (входившего в круг чтения Кузмина), александрийская куртизанка. Каракалла — галльская одежда. «Оса» — см. примеч. 7779 (3).
2. ССт. Печ. по автографу РГАЛИ.
3. ССт. Печ. по автографу РГАЛИ. Первоначальный вар. ст. 7: «Здорово наклюкался, сердечный».
4. ССт. Печ. по автографу РГАЛИ.
5. Печ. по беловому автографу (РГБ, арх. В. Я. Брюсова), в цикле «Александрийские песни», VII. Повесть о золотом осле — «Метаморфозы» Апулея. Вафилл — см. примеч. 24–31 (4). Каноп — см. примеч. 103–107.
«Нежной гирляндою надпись гласит у карниза…»>*
Впервые — в тексте статьи: Богомолов Н. А. Петербургские гафизиты // Серебряный век в России. М., 1993. Печ. по автографу РГАЛИ, к которому восходит и первая публикация. Гафиз. Ст-ние явно относится к периоду активной деятельности кружка «гафизитов», т. е. к концу весны — осени 1906 г. Подробнее см. в статье, где впервые опубликовано ст-ние (перепеч.: СиМ. С. 67–98). Еще одно ст-ние Кузмина, связанное с «гафизитством», см.: ССт. С. 446–447.
«Если б ты был небесный ангел…»>*
ССт с датой: 1914–1916. Печ. по беловому автографу РГАЛИ. Еще один беловой автограф — РНБ, арх. А. М. Ремизова (нотный текст) с надписью, дающей основания для датировки: «Сочинил слова и музыку М. Кузмин, которых <так!> и переписал это для дорогих и многоуважаемых Серафимы Павловны и Алексея Михайловича Ремизовых. 1906. Октября 22-го дня». Сан-Миньято — церковь во Флоренции.
Утро>*
«В мире искусств». 1907. № 9/10. В Дневнике 23 июня 1907 г. записано, что ст-ние относится к числу «старых».
«Свистков призыв, визг круглых пил…»>*
«Перевал». 1907. № 10, как третье ст-ние цикла «На фабрике». Другие ст-ния этого цикла — 175–182 (4) и 24–31 (7). Беловой автограф — Рук. 1911. Цикл состоял из 6 ст-ний, однако опубликовано и нам известно только 3.
Сонет («В последний раз зову тебя, любовь…»)>*
Печ. по беловому автографу РГАЛИ, написанному двумя почерками: первые полторы строки и начальные буквы остальных строк (ст-ние представляет собою акростих) — рукой Кузмина, остальное — рукой, вероятно, В. Г. Князева.
<Из цикла «Зеленый доломан»>>*
ССт, в разделе «Коллективное». На самом деле Кузмин является единственным автором этого цикла, представляющего собою часть более широкого замысла — сборника «Пример влюбленным», составленного из стихов Кузмина и Князева. Более подробно об истории замысла см.: СиМ. С. 88. Печ. по беловому автографу (Пример). Помимо публикуемых здесь, в цикл входят ст-ния 258–269 (11, 8, 9, 6, 3, 2).
1. Зеленый доломан — см. примеч. 258–269 (3). Люблю два года. Кузмин познакомился с Князевым (см. примеч. 109) в 1910 г. Chevalier d'Orsay — см. примеч. 1.
2. «Рига, Рига». См. примеч. 258–269 (1).
3. Беловой автограф — Рук. 1911. Черновой автограф без загл. — РГАЛИ. «Белей лилеи» — из ст-ния Ф. Сологуба «Любовью легкою играя…»
Повесть "Крылья" стала для поэта, прозаика и переводчика Михаила Кузмина дебютом, сразу же обрела скандальную известность и до сих пор является едва ли не единственным классическим текстом русской литературы на тему гомосексуальной любви."Крылья" — "чудесные", по мнению поэта Александра Блока, некоторые сочли "отвратительной", "тошнотворной" и "патологической порнографией". За последнее десятилетие "Крылья" издаются всего лишь в третий раз. Первые издания разошлись мгновенно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневник Михаила Алексеевича Кузмина принадлежит к числу тех явлений в истории русской культуры, о которых долгое время складывались легенды и о которых даже сейчас мы знаем далеко не всё. Многие современники автора слышали чтение разных фрагментов и восхищались услышанным (но бывало, что и негодовали). После того как дневник был куплен Гослитмузеем, на долгие годы он оказался практически выведен из обращения, хотя формально никогда не находился в архивном «спецхране», и немногие допущенные к чтению исследователи почти никогда не могли представить себе текст во всей его целостности.Первая полная публикация сохранившегося в РГАЛИ текста позволяет не только проникнуть в смысловую структуру произведений писателя, выявить круг его художественных и частных интересов, но и в известной степени дополняет наши представления об облике эпохи.
Жизнь и судьба одного из замечательнейших полководцев и государственных деятелей древности служила сюжетом многих повествований. На славянской почве существовала «Александрия» – переведенный в XIII в. с греческого роман о жизни и подвигах Александра. Биографическая канва дополняется многочисленными легендарными и фантастическими деталями, начиная от самого рождения Александра. Большое место, например, занимает описание неведомых земель, открываемых Александром, с их фантастическими обитателями. Отзвуки этих легенд находим и в повествовании Кузмина.
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872-1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая». Вместе с тем само по себе яркое, солнечное, жизнеутверждающее творчество М. Кузмина, как и вся литература начала века, не свободно от болезненных черт времени: эстетизма, маньеризма, стилизаторства.«Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро» – первая книга из замышляемой Кузминым (но не осуществленной) серии занимательных жизнеописаний «Новый Плутарх».
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872–1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая».«Путешествия сэра Джона Фирфакса» – как и более раннее произведение «Приключения Эме Лебефа» – написаны в традициях европейского «плутовского романа». Критика всегда отмечала фабульность, антипсихологизм и «двумерность» персонажей его прозаических произведений, и к названным романам это относится более всего.
Творчество В.Г. Шершеневича (1893–1942) представляет собой одну из вершин русской лирики XX века. Он писал стихи, следуя эстетическим принципам самых различных литературных направлений: символизма, эгофутуризма, кубофутуризма, имажинизма. В настоящем издании представлены избранные стихотворения и поэмы Вадима Шершеневича — как вошедшие в его основные книги, так и не напечатанные при жизни поэта. Публикуются фрагментарно ранние книги, а также поэмы. В полном составе печатаются книги, представляющие наиболее зрелый период творчества Шершеневича — «Лошадь как лошадь», «Итак итог», отдельные издания драматических произведений «Быстрь» и «Вечный жид».
«… Мережковский-поэт неотделим от Мережковского-критика и мыслителя. Его романы, драмы, стихи говорят о том же, о чем его исследования, статьи и фельетоны. „Символы“ развивают мысли „Вечных Спутников“, „Юлиан“ и „Леонардо“ воплощают в образах идеи книги о „Толстом и Достоевском“, „Павел“ и „Александр I и декабристы“ дают предпосылки к тем выводам, которые изложены Мережковским на столбцах „Речи“ и „Русского Слова“. Поэзия Мережковского – не ряд разрозненных стихотворений, подсказанных случайностями жизни, каковы, напр., стихи его сверстника, настоящего, прирожденного поэта, К.
Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной.
Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В.