Стихотворения - [148]
Римский отрывок>*
Беловой автограф — РНБ. Черновой автограф — РГАЛИ. По кажущемуся вероятным предположению комментаторов ССт, ст-ние может представлять собою монолог того же солдата, что и в ст-нии 5 из цикла 98-102, только в эпоху германских походов императора Адриана. Медведицы семерка — созвездие Большой Медведицы. Никомидия — город в Малой Азии.
Враждебное море. Ода>*
Тринадцать поэтов. Пг., 1917, без посвящ., с разночтением в ст. 68: «лучше найти амброзийную рощу». Беловой автограф — РНБ. Черновые автографы под загл. «Море [несч<астное>] враждебное», «Море» — РГАЛИ. На одном из автографов РГАЛИ — план ст-ния: «Море. Война. Менелай. Фурии. Впервые встреча Азии и Европы. Брат и сестра. Ифигения. Орест и Пилад. Ксеркс». Ст-ние построено на образах «Илиады», «Ифигении в Тавриде». В конце — отсылки к легенде о персидском царе Ксерксе, приказавшем высечь море, и к «Анабасису» Ксенофонта. Более подробный реальный комментарий см.: ССт. С. 654; Избр. произв. С. 528–529. Об отношениях Кузмина с В. В. Маяковским см.: Селезнев Л. Михаил Кузмин и Владимир Маяковский.: К истории одного посвящения // «Вопросы литературы». 1989, № 11 (интерпретация данного ст-ния, предлагаемая автором статьи, не представляется убедительной). См. также: Кацис Л. «В курганах книг, похоронивших стих…» // Там же. С. 91–94. Следует отметить, что Маяковский недружелюбно рецензировал альманах «Тринадцать поэтов» (Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1959. Т. 12. С. 10). Белоглазые люди — т. н. «чудь белоглазая», остатки финского племени чудь, пользовавшиеся на русском Севере дурной славой. О вечной народов битве. Вероятно, имеется в виду не только прямой смысл сочетания, но и нередко встречающееся название Лейпцигского сражения 1813 г. — «битва народов». Ореста и его Пилада. См. в повести «Крылья» слова учителя греческого языка Даниила Ивановича: «В XV-м веке у итальянцев уже прочно установился взгляд на дружбу Ахилла с Патроклом и Ореста с Пиладом как на содомскую любовь, между тем как у Гомера нет прямых указаний на это» (Кузмин М. Первая книга рассказов. С. 210). Летом 1907 г. Кузмин предполагал писать пьесу «Орест» (план — PT-I)
Двум>*
Печ. по единственному прижизненному изданию, вышедшему летом или осенью 1918 г. с обложкой Е. Туровой в издательстве артели художников «Сегодня», выпустившем ряд однотипных книг стихов с гравюрами. Подробнее см.: Письма О. И. Лешковой к И. М. Зданевичу / Публ. М. Марцадури // Русский литературный авангард: Материалы и исследования. Тренто, 1990. С. 49–50. Расклейка включена в Изборник.
Девочке-душеньке>*
Беловой автограф с датой: 29 августа 1917, без ст. 45 — РНБ. Черновой автограф с первоначальным загл. «Психейная душа» и с датой: 27 (возможно — 28) августа — РГАЛИ. Душенька — Евдокия Борисовна Пронина-Лишневская, дочь Б. К. Пронина и В. А. Лишневской-Кошницкой, учредителей и руководителей кабаре «Привал комедиантов». Ст-ние написано на ее рождение. Подробнее см.: Конечный A.M., Мордерер В. Я., Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Артистическое кабаре «Привал комедиантов» // Памятники культуры: Новые открытия. Ежегодник 1988. М., 1989.
Выздоравливающей>*
Конъектура в ст. 23 сделана на основании примечания в ССт и соображений точности рифмовки. В первом издании — «апрельский» (в расклейке для Изборника не исправлено). Брик Лиля Юрьевна (1891–1978) — жена литературоведа и прозаика О. М. Брика, адресат множества ст-ний В. В. Маяковского. В 1917 г. Кузмин был завсегдатаем как «Привала комедиантов», так и дома Бриков, чем, очевидно, и вызвано объединение двух стихотворений в книгу. На экземпляре сборника, принадлежащем составителям Собр. стихов, Брик написала, комментируя первое слово ст-ния: «Наша домработница. Кузмин встретил ее на дворе, идя к нам. Он бывал у нас тогда ежедневно» (ССт. С. 655). Об отношениях Кузмина и Бриков см. также: Янгфельдт Бенгт. Любовь это сердце всего: В. В. Маяковский и Л. Ю. Брик. Переписка 1915–1930. М., 1991 (по указателю).
Занавешенные картинки>*
Книга вышла тиражом в 307 экземпляров с пометой: Амстердам: 1920, очень изящно изданная, с эротическими иллюстрациями В. А. Милашевского. В наст. изд. воспроизводится в виде «книги в книге». На самом деле ее выпустило издательство «Петрополис» в Петрограде в декабре 1920 г. Первые известия о книге в дневнике появляются 9 ноября 1920: «Только что вернулись, как пришел Милашевский. Картиночки его мне не понравились, но отправились в „Петрополь“»; 18 ноября: «Картинки уже набраны»; 6 декабря: «Пошли в Дом <Дом искусств>, потом в „Петрополь“. „Картинки“ уже готовы». 19 декабря: «Получили 3 экземпляра „Картинок“ и один продали тотчас же». Книга получила скандальную известность (см.: Ст. Э. [Волынский А. Л.]. Амстердамская порнография // ЖИ. 1924, № 5; ср. письмо Кузмина к Волынскому, частично опубликованное // ССт. С. 251–252). Кузмин и Юркун сами распространяли сборник, забирая по нескольку экземпляров из издательства.
Первоначально Кузмин хотел продавать рукописи этой книги. Одна, предлагавшаяся им букинисту Л. Ф. Мелину (см. письмо Кузмина ему от 6 июля 1919 — РГАЛИ), сохранилась в РГАЛИ. На ней помета: «Запретный сад: Стихи не для печати. Рукописей собственноручных существует три, считая эту; одна у автора, другая — у С. А. Мухина. Никаких других, ни своеручных, ни переписанных, нет и не будет. М. Кузмин». Другая рукопись, о которой собрали сведения комментаторы ССт, через М. Горького била передана для продажи С. Н. Андрониковой-Гальперн, однако продана не была и вернулась в Россию (называлась «Кузмин М. Стихи не подлежащие печати. 1919 г.»), В черновике (РГАЛИ) сохранилось недоработанное «Вступление», (с неточностями опубл.: Гаспаров М. Л. Русские стихи 1890-х — 1925-го в комментариях. М., 1993. С. 155–156 как пример ронсаровских шестистиший):
Повесть "Крылья" стала для поэта, прозаика и переводчика Михаила Кузмина дебютом, сразу же обрела скандальную известность и до сих пор является едва ли не единственным классическим текстом русской литературы на тему гомосексуальной любви."Крылья" — "чудесные", по мнению поэта Александра Блока, некоторые сочли "отвратительной", "тошнотворной" и "патологической порнографией". За последнее десятилетие "Крылья" издаются всего лишь в третий раз. Первые издания разошлись мгновенно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневник Михаила Алексеевича Кузмина принадлежит к числу тех явлений в истории русской культуры, о которых долгое время складывались легенды и о которых даже сейчас мы знаем далеко не всё. Многие современники автора слышали чтение разных фрагментов и восхищались услышанным (но бывало, что и негодовали). После того как дневник был куплен Гослитмузеем, на долгие годы он оказался практически выведен из обращения, хотя формально никогда не находился в архивном «спецхране», и немногие допущенные к чтению исследователи почти никогда не могли представить себе текст во всей его целостности.Первая полная публикация сохранившегося в РГАЛИ текста позволяет не только проникнуть в смысловую структуру произведений писателя, выявить круг его художественных и частных интересов, но и в известной степени дополняет наши представления об облике эпохи.
Жизнь и судьба одного из замечательнейших полководцев и государственных деятелей древности служила сюжетом многих повествований. На славянской почве существовала «Александрия» – переведенный в XIII в. с греческого роман о жизни и подвигах Александра. Биографическая канва дополняется многочисленными легендарными и фантастическими деталями, начиная от самого рождения Александра. Большое место, например, занимает описание неведомых земель, открываемых Александром, с их фантастическими обитателями. Отзвуки этих легенд находим и в повествовании Кузмина.
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872-1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая». Вместе с тем само по себе яркое, солнечное, жизнеутверждающее творчество М. Кузмина, как и вся литература начала века, не свободно от болезненных черт времени: эстетизма, маньеризма, стилизаторства.«Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро» – первая книга из замышляемой Кузминым (но не осуществленной) серии занимательных жизнеописаний «Новый Плутарх».
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872–1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая».«Путешествия сэра Джона Фирфакса» – как и более раннее произведение «Приключения Эме Лебефа» – написаны в традициях европейского «плутовского романа». Критика всегда отмечала фабульность, антипсихологизм и «двумерность» персонажей его прозаических произведений, и к названным романам это относится более всего.
Творчество В.Г. Шершеневича (1893–1942) представляет собой одну из вершин русской лирики XX века. Он писал стихи, следуя эстетическим принципам самых различных литературных направлений: символизма, эгофутуризма, кубофутуризма, имажинизма. В настоящем издании представлены избранные стихотворения и поэмы Вадима Шершеневича — как вошедшие в его основные книги, так и не напечатанные при жизни поэта. Публикуются фрагментарно ранние книги, а также поэмы. В полном составе печатаются книги, представляющие наиболее зрелый период творчества Шершеневича — «Лошадь как лошадь», «Итак итог», отдельные издания драматических произведений «Быстрь» и «Вечный жид».
«… Мережковский-поэт неотделим от Мережковского-критика и мыслителя. Его романы, драмы, стихи говорят о том же, о чем его исследования, статьи и фельетоны. „Символы“ развивают мысли „Вечных Спутников“, „Юлиан“ и „Леонардо“ воплощают в образах идеи книги о „Толстом и Достоевском“, „Павел“ и „Александр I и декабристы“ дают предпосылки к тем выводам, которые изложены Мережковским на столбцах „Речи“ и „Русского Слова“. Поэзия Мережковского – не ряд разрозненных стихотворений, подсказанных случайностями жизни, каковы, напр., стихи его сверстника, настоящего, прирожденного поэта, К.
Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной.
Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В.