Стихотворения - [147]
«Озерный ветер пронзителен…»>*
Два беловых автографа — РГАЛИ (один — Стихи-19, другой — арх. Кузмина, под загл. «Прощание», с датой: 3 мая <1914>). Черновой автограф с той же датой — РГАЛИ.
«Что со мною? Я немею…»>*
Пестрого подвала Полуночные часы. Имеется в виду подвал «Бродячей собаки», в котором в конце 1912ив1913 г. Кузмин регулярно бывал с Юркуном. Подробнее о «Собаке» см.: Парнис А. Е., Тименчик Р. Д. Программы «Бродячей собаки» // Памятники культуры: Новые открытия / Ежегодник 1983. Л., 1985. Что на Мойке, близ Морской. Имеется в виду квартира Е. А. Нагродской (см. примеч. 244) и ее мужа, инженера путей сообщения В. А. Нагродского (Набережная Мойки, 91). Взгляд усталый, нежно томный, На щеках огонь нескромный. Ср.: «В них сияет пламень томный — Наслаждений знак нескромный…» (А. С. Пушкин, «Узнают коней ретивых…»).
«Вдали поет валторна…»>*
«Огонек». 1917. № 5.
«Душа, я горем не терзаем…»>*
Автограф — РГАЛИ, с датой: 15 июня 1917. Юрочка — Ю. И. Юркун.
«Все дни у Бога хороши…»>*
Альманах муз. Пг., 1916. Обращено к Ю. И. Юркуну. Кому там нужны на войне Такие розовые губы? Ср. записи в Дневнике: «Потом были в кинемо. Снят бой. Как умирают. Это непоправимо, и всякого любит кто-нибудь» (23 декабря 1914); «Мои молитвы услышаны. Юр. <Юркуна> освободили» (19 сентября 1915).
IV. Русский рай>*
«Все тот же сон, живой и давний…»>*
Лук. 1915. № 45. Беловой автограф с пометой: «Переписано для Сереженьки Судейкина. 1916» — альбом В. А. Стравинской (арх. И. Ф. Стравинского, Цюрих. Копия, любезно предоставлена А. Е. Парнисом). Пролог — древнерусский сборник кратких житий, поучительных рассказов и пр. Входил в круг постоянного чтения Кузмина.
«Я знаю вас не понаслышке…»>*
Лук. 1916. № 5, под загл. «Мой герой», без посвящ. Рославлев Александр Степанович (1883–1920) — поэт и прозаик, сотрудник Лук. Его ст-ние, посвящ. Кузмину, см.: Сад поэтов. Полтава, 1916. Я сам родился ведь на Волге. Кузмин действительно родился в Ярославле. Где рос царевич наш Димитрий — в Угличе, недалеко от Ярославля. Крин — лилия. Вырос в Ярославле. Поэтическое преувеличение: Кузмина родители увезли в Саратов, когда ему было полтора года.
Царевич Димитрий>*
Лук. 1916. № 27. Еще не знойны майские лучи. Царевич Димитрий был убит 15 мая 1591 г. Под ними темная еще сирень! — анахронизм: сирень появилась в России лишь в XVIII в. См.: Белоусов А. Акклиматизация сирени в русской поэзии // Сборник статей к 70-летию проф. Ю. М. Лотмана. Тарту, 1992. С. 311. В Архангельском Соборе московского Кремля находится рака с прахом царевича Димитрия. Пусть говорит заносчивый историк. О возможном спасении царевича Димитрия писали С. Д. Шереметев, И. С. Беляев и (очевидно, имеющийся здесь в виду) К. Валишевский. Подробнее см. справку в ССт. С. 652–653.
Псковской август>*
«Биржевые ведомости». 1917, 25 августа, веч. вып. Черновой автограф, без загл. и посвящ., с датой: 14 августа <1917> — РГАЛИ. Анненков Юрий Павлович (1889–1974) — художник, поэт и прозаик, автор графического портрета Кузмина. См. этот портрет и статью Кузмина об Анненкове в кн.: Анненков Ю. Портреты. Пг., 1922. Анненков вспоминал о Кузмине в книге: «Дневник моих встреч: Цикл трагедий» ([Нью-Йорк], 1966; перепеч.: М.: «Худож. лит.», 1991. Т. 1–2. По указателю).
Хлыстовская>*
СевЗ. 1916. № 6. Черновые автографы — РГАЛИ, с датой: март 1916 (8 последних строк); РНБ, без загл., с неразборчиво написанной датой. В последнем автографе представляет интерес вар. ст. 5–6: «Стреми на струны руки, В тимпан ударь, ударь!», и первоначальный вар. последней строфы:
Ст-ние построено на образности, восходящей к легендам секты хлыстов. См: Мельников П. И. (Андрей Печерский). Белые голуби // Собр. соч.: В 6 т. М., 1963. Т. 6, а также в многочисленных разысканиях этнографов и религиеведов начала XX в. Из новейшей литературы (особенно в связи с интересом Кузмина к футуристическим опытам) см.: Топоров В. Н. Об индийском варианте «говорения языками» в русской мистической традиции // WSA. Bd. 23. S. 33–80.
V. Виденья>*
«Виденье мной овладело…»>*
СевЗ. 1916, № 2. Беловой автограф — Стихи-19.
«Серая реет птица…»>*
Черновой автограф с датой: 10 октября — РГАЛИ.
Колдовство>*
Черновой автограф с датой: 5 мая — РГАЛИ. Асса-фетида — затверделый млечный сок корней зонтичных растений с неприятным запахом.
Пейзаж Гогена>*
«Новый журнал для всех». 1916. № 2/3, как второе ст-ние в цикле «Два пейзажа Гогена» (см. примеч. 400), без посвящ., с общей для цикла датой: январь 1916. Верстка журнальной публикации с авторской правкой — РГАЛИ. Большаков Константин Аристархович (1895–1938) — поэт-футурист, принадлежавший к различным группировкам, в год создания ст-ния — к «Центрифуге». Посвятил Кузмину ст-ния «Осень» и «Польше» (в сб. «Солнце на излете», М., 1916). Очевидно, познакомился с Кузминым, когда учился в Николаевском кавалерийском училище в Петрограде. О достаточно близких отношениях свидетельствуют письма Большакова Кузмину (РГАЛИ, ЦГАЛИ С.-Петербурга). В ст-нии названы мотивы многих картин П. Гогена (перечень см.: ССт. С. 654). Ср. также: Доронченков И. А.«…Красавица, как полотно Брюллова» // Русская литература. 1993. № 4.
Повесть "Крылья" стала для поэта, прозаика и переводчика Михаила Кузмина дебютом, сразу же обрела скандальную известность и до сих пор является едва ли не единственным классическим текстом русской литературы на тему гомосексуальной любви."Крылья" — "чудесные", по мнению поэта Александра Блока, некоторые сочли "отвратительной", "тошнотворной" и "патологической порнографией". За последнее десятилетие "Крылья" издаются всего лишь в третий раз. Первые издания разошлись мгновенно.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Дневник Михаила Алексеевича Кузмина принадлежит к числу тех явлений в истории русской культуры, о которых долгое время складывались легенды и о которых даже сейчас мы знаем далеко не всё. Многие современники автора слышали чтение разных фрагментов и восхищались услышанным (но бывало, что и негодовали). После того как дневник был куплен Гослитмузеем, на долгие годы он оказался практически выведен из обращения, хотя формально никогда не находился в архивном «спецхране», и немногие допущенные к чтению исследователи почти никогда не могли представить себе текст во всей его целостности.Первая полная публикация сохранившегося в РГАЛИ текста позволяет не только проникнуть в смысловую структуру произведений писателя, выявить круг его художественных и частных интересов, но и в известной степени дополняет наши представления об облике эпохи.
Жизнь и судьба одного из замечательнейших полководцев и государственных деятелей древности служила сюжетом многих повествований. На славянской почве существовала «Александрия» – переведенный в XIII в. с греческого роман о жизни и подвигах Александра. Биографическая канва дополняется многочисленными легендарными и фантастическими деталями, начиная от самого рождения Александра. Большое место, например, занимает описание неведомых земель, открываемых Александром, с их фантастическими обитателями. Отзвуки этих легенд находим и в повествовании Кузмина.
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872-1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая». Вместе с тем само по себе яркое, солнечное, жизнеутверждающее творчество М. Кузмина, как и вся литература начала века, не свободно от болезненных черт времени: эстетизма, маньеризма, стилизаторства.«Чудесная жизнь Иосифа Бальзамо, графа Калиостро» – первая книга из замышляемой Кузминым (но не осуществленной) серии занимательных жизнеописаний «Новый Плутарх».
Художественная манера Михаила Алексеевича Кузмина (1872–1936) своеобразна, артистична, а творчество пронизано искренним поэтическим чувством, глубоко гуманистично: искусство, по мнению художника, «должно создаваться во имя любви, человечности и частного случая».«Путешествия сэра Джона Фирфакса» – как и более раннее произведение «Приключения Эме Лебефа» – написаны в традициях европейского «плутовского романа». Критика всегда отмечала фабульность, антипсихологизм и «двумерность» персонажей его прозаических произведений, и к названным романам это относится более всего.
Творчество В.Г. Шершеневича (1893–1942) представляет собой одну из вершин русской лирики XX века. Он писал стихи, следуя эстетическим принципам самых различных литературных направлений: символизма, эгофутуризма, кубофутуризма, имажинизма. В настоящем издании представлены избранные стихотворения и поэмы Вадима Шершеневича — как вошедшие в его основные книги, так и не напечатанные при жизни поэта. Публикуются фрагментарно ранние книги, а также поэмы. В полном составе печатаются книги, представляющие наиболее зрелый период творчества Шершеневича — «Лошадь как лошадь», «Итак итог», отдельные издания драматических произведений «Быстрь» и «Вечный жид».
«… Мережковский-поэт неотделим от Мережковского-критика и мыслителя. Его романы, драмы, стихи говорят о том же, о чем его исследования, статьи и фельетоны. „Символы“ развивают мысли „Вечных Спутников“, „Юлиан“ и „Леонардо“ воплощают в образах идеи книги о „Толстом и Достоевском“, „Павел“ и „Александр I и декабристы“ дают предпосылки к тем выводам, которые изложены Мережковским на столбцах „Речи“ и „Русского Слова“. Поэзия Мережковского – не ряд разрозненных стихотворений, подсказанных случайностями жизни, каковы, напр., стихи его сверстника, настоящего, прирожденного поэта, К.
Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной.
Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В.