Стихотворения - [145]
Прогулка (Картина С. Судейкина)>*
Беловой автограф — Изборник. Возможно, имеется в виду картина «Гулянье» (1906, Гос. Третьяковская галерея; воспроизведена: Коган Д. Цит. соч. С. 14). Ансельмы. Отсылка к имени героя повести Э. Т. А. Гофмана «Золотой горшок».
«По реке вниз по Яику…»>*
Проталина. СПб., 1907, под загл. «Пугачев». После ст. 21 в альманахе следовало:
В списке РГАЛИ ст-ние (вероятно, в музыкальном варианте) отнесено к октябрю 1900 г. Беловой автограф — РГАЛИ. Сюжет построен на рассказе А. С. Пушкина в «Истории Пугачевского бунта»: «В Озерной старая казачка каждый день бродила над Яиком, клюкою пригребая к берегу плывущие трупы и приговаривая: Не ты ли, мое детище? не ты ли, мой Степушка? не твои ли черные кудри свежа вода моет? и видя лицо незнакомое, тихо отталкивала труп» (Пушкин А. С. Поли. собр. соч.: В 16 т. М., 1950. Т. 9. Ч. 1. С. 51).
«Защищен наш вертоград надежно…»>*
Беловой автограф — Изборник. «Слова в вышних» — первые слова Великого славословия: «Слава в вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение» (поется во время утрени, после слов священника: «Слава Тебе, показавшему нам свет»).
Мария Египетская>*
Беловые автографы — Изборник, РГАЛИ. Замятнина Мария Михайловна (1862–1919) — друг и домоправительница Вяч. Иванова, заботившаяся и о быте Кузмина. Ст-ние написано ко дню ее именин. Мария-Египтянка (Мария Египетская, кон. V–VI в.) была блудницей в Александрии, потом отправилась с паломниками в Иерусалим, где не смогла по своим грехам войти во храм. После этого она покаялась и провела 47 лет в пустыне. Зосима — отшельник, укрывший Марию своей милотью (овчиной).
II. Бисерные кошельки>*
Весь цикл — СевЗ. 1914, январь. Бисерные кошельки — один из постоянных мотивов в творчестве Кузмина (см. ст-ние 1, рассказ «Набег на Барсуковку»). Чтение этого цикла входило в постоянный репертуар О. А. Глебовой-Судейкиной.
«Ложится снег… Печаль во всей природе…»>*
Беловой автограф — РНБ, арх. В. С. Спиридонова, под загл. «Верная», с датой: 2 сентября 1912. См. в Дневнике за это число: «Стихи писали вместе с В. Г. Князевым». Мой корнет. В «Поэме без героя» А. А. Ахматовой, где использованы рассказы близко знавшей Князева О. А. Глебовой-Судейкиной, он назван «драгунский корнет», хотя реально до этого чина и не дослужился. Малиновый, зеленый, желтый — цвета Князева. Полоской этих цветов украшена обложка посмертного сборника его стихов.
«Я видела, как в круглой зале…»>*
Беловой автограф — РНБ, арх. В. С. Спиридонова, под загл. «Ревнивая», с датой: сентябрь 1912. Геридон — столик с одной ножкой.
«Раздался трижды звонкий звук…»>*
Беловой автограф — РГАЛИ, под загл. «Бисерный кошелек». Беловой автограф последних трех строф — Гос. архив Ярославской области, арх. К. Ф. Некрасова (сообщено А. Г. Тимофеевым со ссылкой на сотрудницу архива И. В. Ваганову). Ст-ние (или весь цикл), очевидно, предназначалось для планировавшегося изд-вом К. Ф. Некрасова альманаха «Старые усадьбы» (см.: Книгоиздательство К. Ф. Некрасова и русские писатели начала XX века / Публ. И. Вагановой // Российский архив. М., 1994. Вып. V. С. 458). Ст. 3 нами исправлен по журнальному тексту (в ГГ-1 и ГГ-2 — «дамы»). В ст-нии, очевидно, отразились отношения между родителями Кузмина (см.: Кузмин и русская культура. С. 147). Сохнуть по косе — т. е. по девичеству. Перед замужеством косу расплетали.
III. Песеньки>*
Восстанавливаем огласовку («Песеньки») заглавия раздела по ГГ-1 (в ГГ-2 — «Песенки») в соответствии со стабильным написанием Кузмина.
«В легкой лени…»>*
Беловые автографы — РГАЛИ; РНБ, арх. В. С. Спиридонова, с датой: 23 июля 1912 и посвящ.: «Моему Всеволоду».
«Улыбка, вздох ли?…»>*
Беловые автографы — Пример (цикл «Сердце зеркальное», № 8); РГАЛИ с датой: [И июля] 1912; РНБ, арх. В. С. Спиридонова, с той же датой. В этот день, согласно Дневнику, между Кузминым и Князевым была сильная ссора.
«Сердце — зеркально…»>*
Беловой автограф — Пример (цикл «Сердце зеркальное». № 1); РГАЛИ, с датой: [10 июля] 1912; РНБ, арх. В. С. Спиридонова, с той же датой (не зачеркнута). См. примеч. 258–269 (6).
«Сердца гибель не близка ли?…»>*
Два беловых автографа — РГАЛИ, с датой: 13 сентября 1911. В Дневнике за этот день зафиксировано «увлечение Сабининым» (певцом, исполнявшим песенки Кузмина).
«Звезды сверху, звезды снизу…»>*
«Сатирикон». 1913. № 35.
«Если б были вы Зюлейкой…»>*
Там же. Зюлейка — см. примеч. 200–229 (19).
Новый Ролла>*
Беловой автограф (без отрывков 1–5, 7 и 10–11 главы третьей, частично — расклейка) — РГАЛИ. Черновые автографы отрывков из частей (так они обозначены в оригинале) II и III (с первоначальным, впоследствии зачеркнутым посвящ. С. С. Познякову) — РТ-1. Черновые автографы отрывков 3–5 гл. II — собр. М. С. Лесмана (см.: Лесман. С. 302). Черновой автограф гл. III и IV — РГАЛИ. Первое упоминание о поэме в Дневнике — 1 июня 1908 г.: «Кончил первую часть „Ролла“ плана» потом 22 июня, 7 августа 1 908, 20 и 24 августа, 23 сентября, 2 ноября 1909 г. Для истории текста существенны дневниковые записи Вяч. Иванова: «Кузмин рассказывал, что думает представить в 6-й и 7-й частях Rolla, который очень меня занимает. Я ему дал в общих чертах сюжет 4-й и 5-й части, а потом требовал еще продолжения — до 7 части. Что он задумал, нежно и изящно; но, б<ыть> м<ожет>, опасно (и даже не наверно ли?), поскольку может содержать намек на мои мистические искания и, как он, б<ыть> м<ожет>, подозревает, увлечение и разочарование» (Иванов Вячеслав. Собр. соч. Брюссель, 1974. Т. II. С. 783; запись от 5 августа 1909). И далее, 22 августа: «Этот <Кузмин> пишет Ролла; мы обсуждали каждое стихотворение, которое потом иногда изменяется» (Там же. С. 794) и 2 сентября: «К<узмин> кончил 3-ю часть „Rolla“. <…> я бы хотел видеть „Rolla“ в издании „Ор“» (Там же. С. 799). Следует отметить также запись от 14 августа, отнесенность которой к точному месту поэмы трудно определить: «С Кузминым ссорюсь, бракуя новый № из Rolla, монолог венецианки, и прекословя его планам. Но, кажется, вырабатывается согласие» (Там же. С. 789).
Повесть "Крылья" стала для поэта, прозаика и переводчика Михаила Кузмина дебютом, сразу же обрела скандальную известность и до сих пор является едва ли не единственным классическим текстом русской литературы на тему гомосексуальной любви."Крылья" — "чудесные", по мнению поэта Александра Блока, некоторые сочли "отвратительной", "тошнотворной" и "патологической порнографией". За последнее десятилетие "Крылья" издаются всего лишь в третий раз. Первые издания разошлись мгновенно.
Дневник Михаила Алексеевича Кузмина принадлежит к числу тех явлений в истории русской культуры, о которых долгое время складывались легенды и о которых даже сейчас мы знаем далеко не всё. Многие современники автора слышали чтение разных фрагментов и восхищались услышанным (но бывало, что и негодовали). После того как дневник был куплен Гослитмузеем, на долгие годы он оказался практически выведен из обращения, хотя формально никогда не находился в архивном «спецхране», и немногие допущенные к чтению исследователи почти никогда не могли представить себе текст во всей его целостности.Первая полная публикация сохранившегося в РГАЛИ текста позволяет не только проникнуть в смысловую структуру произведений писателя, выявить круг его художественных и частных интересов, но и в известной степени дополняет наши представления об облике эпохи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Критическая проза М. Кузмина еще нуждается во внимательном рассмотрении и комментировании, включающем соотнесенность с контекстом всего творчества Кузмина и контекстом литературной жизни 1910 – 1920-х гг. В статьях еще более отчетливо, чем в поэзии, отразилось решительное намерение Кузмина стоять в стороне от литературных споров, не отдавая никакой дани групповым пристрастиям. Выдаваемый им за своего рода направление «эмоционализм» сам по себе является вызовом как по отношению к «большому стилю» символистов, так и к «формальному подходу».
Критическая проза М. Кузмина еще нуждается во внимательном рассмотрении и комментировании, включающем соотнесенность с контекстом всего творчества Кузмина и контекстом литературной жизни 1910 – 1920-х гг. В статьях еще более отчетливо, чем в поэзии, отразилось решительное намерение Кузмина стоять в стороне от литературных споров, не отдавая никакой дани групповым пристрастиям. Выдаваемый им за своего рода направление «эмоционализм» сам по себе является вызовом как по отношению к «большому стилю» символистов, так и к «формальному подходу».
Критическая проза М. Кузмина еще нуждается во внимательном рассмотрении и комментировании, включающем соотнесенность с контекстом всего творчества Кузмина и контекстом литературной жизни 1910 – 1920-х гг. В статьях еще более отчетливо, чем в поэзии, отразилось решительное намерение Кузмина стоять в стороне от литературных споров, не отдавая никакой дани групповым пристрастиям. Выдаваемый им за своего рода направление «эмоционализм» сам по себе является вызовом как по отношению к «большому стилю» символистов, так и к «формальному подходу».
Книга представляет собой самое полное из изданных до сих пор собрание стихотворений поэтов, погибших во время Великой Отечественной войны. Она содержит произведения более шестидесяти авторов, при этом многие из них прежде никогда не включались в подобные антологии. Антология объединяет поэтов, погибших в первые дни войны и накануне победы, в ленинградской блокаде и во вражеском застенке. Многие из них не были и не собирались становиться профессиональными поэтами, но и их порой неумелые голоса становятся неотъемлемой частью трагического и яркого хора поколения, почти поголовно уничтоженного войной.
Творчество В.Г. Шершеневича (1893–1942) представляет собой одну из вершин русской лирики XX века. Он писал стихи, следуя эстетическим принципам самых различных литературных направлений: символизма, эгофутуризма, кубофутуризма, имажинизма. В настоящем издании представлены избранные стихотворения и поэмы Вадима Шершеневича — как вошедшие в его основные книги, так и не напечатанные при жизни поэта. Публикуются фрагментарно ранние книги, а также поэмы. В полном составе печатаются книги, представляющие наиболее зрелый период творчества Шершеневича — «Лошадь как лошадь», «Итак итог», отдельные издания драматических произведений «Быстрь» и «Вечный жид».
Александр Галич — это целая эпоха, короткая и трагическая эпоха прозрения и сопротивления советской интеллигенции 1960—1970-х гг. Разошедшиеся в сотнях тысяч копий магнитофонные записи песен Галича по силе своего воздействия, по своему значению для культурного сознания этих лет, для мучительного «взросления» нескольких поколений и осознания ими современности и истории могут быть сопоставлены с произведениями А. Солженицына, Ю. Трифонова, Н. Мандельштам. Подготовленное другом и соратником поэта практически полное собрание стихотворений Галича позволяет лучше понять то место в истории русской литературы XX века, которое занимает этот необычный поэт, вместе с В.
«… Мережковский-поэт неотделим от Мережковского-критика и мыслителя. Его романы, драмы, стихи говорят о том же, о чем его исследования, статьи и фельетоны. „Символы“ развивают мысли „Вечных Спутников“, „Юлиан“ и „Леонардо“ воплощают в образах идеи книги о „Толстом и Достоевском“, „Павел“ и „Александр I и декабристы“ дают предпосылки к тем выводам, которые изложены Мережковским на столбцах „Речи“ и „Русского Слова“. Поэзия Мережковского – не ряд разрозненных стихотворений, подсказанных случайностями жизни, каковы, напр., стихи его сверстника, настоящего, прирожденного поэта, К.