Стихотворения и поэмы - [5]

Покровом дороге и в пищу кострам.

Его собираем на память, но кто нам

Легчайших частиц распахнёт естество?

А он, истолчённый, рассыплется звоном

И стоном – и больше в нём нет ничего…

1974

Мотылёк

О, не летавший вовсе не жил,

И ждёт бурлящая смола

Иль холод ждёт его. Но где же

Душа осуждена была

Летающая? Даже реже,

Чем в глаз вонзается игла,

Случится то, что с Силой Зла

Произошло.

Недвижны межи

Меж тварью, что во тьме ползла, –

И той, что дни считала те же,

Раскинутые веси нежа

Под перекладиной крыла:

Такая, лишь смежила вежды –

Из тьмы в нетленье перешла.

Простором медленного взлёта

И ты, погибший, одарён:

Тебя носил счастливый сон

Из края в край, в ночах без счёта,

И обо всём земном заботы

Ты оставлял внизу, лишён

Телесной тягостной дремоты.

Но был убит однажды кто-то

Тобой, и жил на свете он

Лишь день. Ты вышел на охоту,

Бежал и медлил, ослеплён

Той полнотой ожившей ноты,

Тем бытиём двойного счёта,

Каким убийца наделён…

Бессрочно, как подруга Лота,

К вине солёной пригвождён, –

Как склеп под слоем позолоты,

Ты канешь в тёмный Аваддон!..

1974

«С ног сбивает, грозою разогнанный…»

С ног сбивает, грозою разогнанный,

Лучших снов услаждающий гул.

Даже вылететь шумными окнами,

Даже с тучей влететь – не могу.

Но какие фигуры выделывал

Сумасбродно танцующий гром…

Скрой меня, непостижное дерево,

Под обманным зелёным крылом!

1974

«Во мгле заграждали чешуйчатой грудью…»

Во мгле заграждали чешуйчатой грудью,

Встречались зимою – и было теплей,

Мостами легли, берегли перепутья,

Ловили с обрыва, скрывали в дупле.

И слух, оглушённый первичной виною,

Очистился жертвой раскинутых рук

Великих деревьев, увиденных мною

В садах городских, и во сне, и в жару.

Приближу к губам умолкающим палец –

И слышу, как бодрствует в мире ветла,

В молчанье зеркальной горой рассыпаясь

И Бога святя в сердцевине ствола.

1974

«Незримых, перелётных, многоногих…»

Незримых, перелётных, многоногих,

И кротких, и тоскующих по мне,

Намеченных в бесчисленных прологах

К незавершённой веренице дней –

Существ, сонаблюдающих со мною,

Душе моей соседство всё слышней,

В нас сад – единой мыслию сквозною –

Как предреченье листьев в глубине

Его ствола, в таящей сердцевине. –

Да не погибнет по моей вине

Никто из тех, чьим зреньем сад раздвинут

И чьи зрачки – дворцы его теней.

1974

Стихи

– Зачем бегут в чужие страны

Из тёплой памяти жилой?

– В её ворота гроздью пьяной

Природа смотрит тяжело –

И шепчет: «Я тебя разрушу,

Но сохраню твои слова». –

И им не терпится наружу,

Туда, где речь всегда жива.

1974

Детское

– Полосатый, застывший в полёте,

Золотой и усатый страж,

Разрешите спросить: что несёте?

Где медовый владыка ваш?

Что за нитки в накидке бальной

У одной из жужжащих дам?

– Это тайна. А вы, случайно,

Не из вражеских ульев к нам?

1974

Тополь

…Ты пас, ходя в хитоне выцветшем,

Туман, и облако, и дым.

Когда же флаг восстанья вывешен

Над горизонтом крепостным,

И над ступающими ливнями

Сад, вовлечённый в торжество, –

Не хижина, но залы длинные

Колонн, лепнины дождевой, –

Уж ты изгнанником не кажешься:

Тебя на трон вернул мятеж,

И ты царишь в зелёной тяжести

Своих наследственных одежд.

1974

«…Когда судьбу его листали…»

…Когда судьбу его листали –

Как лист, он в осень был внесён.

Его одели в горностаи,

И в багряницу, и в виссон.

Там выступать ему велели

Надменным шагом короля,

Там успокаивали ели,

Ветвями плавно шевеля.

Там жёлтой завистью болели

Среди пылающей хвалы,

Там титульные листья тлели

И родословные стволы.

Но цел ещё средь кружев рваных

Закатной гордости рубин.

И он здесь – первый среди равных

И зритель гибельных глубин.

1974

«Иссохшие в упряжи солнечной…»

Иссохшие в упряжи солнечной,

С дороги уставшие росной –

Зрачки, распряжённые полночью,

Притягивал ствол венценосный.

И, каждым натянутым волосом

Участвуя в пении чисел,

Луну поднимала над возгласом

Древесная царственность выси.

То милует ночь, то горчит она

И тянет пыльцою болотной.

Ты слышал, как иглы сосчитаны

И судьбы подогнаны плотно.

1974

«Там бегут заката нити…»

Там бегут заката нити –

Красный облачный клубок,

Там в незнанье и наитье

Чуток сон и неглубок.

Там в прихожей мирозданья

Рано память не спала –

Пережито всё заранее

И оплакано сполна.

Там про будущее шепчут,

И багульник на лугу –

Я вослед звезде сошедшей

По поляне побегу.

1974

«Без ветра я не вижу. Это он…»

Без ветра я не вижу. Это он

Несёт навстречу полдень и размеры –

Всех ароматов тайный эталон,

Рождающий в невидимое веру.

Едва к незримой скважине прильну,

Я слышу: он, подобно пьющей лани,

Подталкивает мелкую волну

Из глубины в каналы обонянья.

Фигуры возникают к сентябрю

Избытых судеб – поредевшей бронзы,

И я на них сквозь изгородь смотрю,

Особенно – когда темно и поздно.

1974

«В нотных и высоких классах птичьих…»

В нотных и высоких классах птичьих

По опавшим и плывущим дням

Удивлённых учат безразличью

Облака, к безумию клоня.

Ветер – неуёмный сборщик дани –

Обегает сеть начальных школ.

У калитки ждёт похолоданье

И уводит в прошлое пешком.

Всё, что летом вслушаться мешает

И по зренью бьёт, как футболист, –

Отлетает, как настольный шарик,

Этикетка и осенний лист.

1974

Хранитель Из цикла

[1]

Острые иглы составили нежную хвою,

Полдни опали, и памяти мягко пройти.

В этой дороге за всё воздаётся с лихвою,

Выбери цель, а иначе недвижен твой тир.