Стихотворения и поэмы - [3]

В больной, не убегающей воде его –

Весь ужас наш, живой и кожный.

Нет ничего торжественнее дерева,

Наряднее его, тревожней.

1971

Пригорок

Подрезанное дерево – диковинный светильник,

Берёзы – только вышиты, судьба – совсем с иголки.

Лесные звёзды спрятаны в суставах клёна тыльных,

И светятся раскрытые ворота на пригорке.

Несложный выкрик скрытых птиц по рощицам рассован,

В глотанье глины – голоса разломанной недели,

Из глуби запаха болот – из кислого, косого –

Зовут белёсо. Не поймёшь – ликуют ли, в беде ли.

И ветер выросший поёт, взобравшийся на клирос,

В воде сияют под травой невиданные лики.

Расстелем плащ, разломим хлеб, посетуем на сырость:

Идти придётся до утра – темно стучать в калитки.

1972

Отверженный

Меня поймать решили,

А я уже не здесь.

Я вижу руки Шивы,

В них – стрелы, меч и месть.

Я помню, как он вырос

Из запаха цветка…

Мой прах огонь не выдаст,

А пепел съест река.

1972

Пушкино

Кожа груш – песочная на зуб,

О своём задумался лоточник,

И Всевышний прячет стрекозу

И не прячет – прямо на листочке.

Шестилетний мальчик, в этот миг –

От незрелой будущности влажной

Небольшой кусочек отломи

И прожуй. Тебе ещё не страшно.

Лишь лоток закроют на учёт,

Лист махнёт – и стрекозу отпустит, –

И пройдёт разросшийся зрачок

В переспелый жёлтый сок предчувствий.

1972

«Казалось бы – всегда с Луною не в ладу…»

Казалось бы – всегда с Луною не в ладу,

А лучше – с яблоком садовым.

Но косточки горчат, и движется наш дух

Меж влажным и медовым.

Но капли входят в пар, и льётся молоко

Среди созвездий убелённых.

И птицы устают от белых облаков –

И прячутся в зелёных.

1972

Солнце

Священное зёрнышко ржи,

Для звёзд оно тоненько светится

И яблоком диким лежит

Под лапой Небесной Медведицы.

Из разных углов и времён,

Ступая по спаянным лезвиям,

Сверкает старинный Амон,

Разбросан по разным созвездиям.

И тот, кто просторы вскормил

С немыми, святыми, тиранами,

Сокровище – весь этот мир –

Играет горящими гранями.

1972

Европа

И смиренье, и тягостный стон, словно кто-то

Обманул: обещал – и не дал.

И столетья постятся в пустынях Востока,

И пасутся худые стада.

В истощенье застыли Креститель и плотник,

Райским благом желтеет вода,

И волхвы голодают, и ангел бесплотный

Поглощает бесхлебную даль.

…………………………………………

…Дичью пахнет и старым вином с гобелена –

И под ангелом лес и руда,

И голландские сёла лежат разговленьем,

И готические города.

Он метнулся к игле над скелетом собора,

И в игольные уши прошёл,

И со всеми святыми, крылат и оборван,

Помолился за племя обжор.

1972

«Как самоцелью и судьбой сонат…»

Как самоцелью и судьбой сонат,

Как в сон глубокий,

Сквозные зданья снежные звенят

На солнцепёке.

Преображённый переходит в боль –

И виден лучше,

Когда так сладко редок лист любой

В осенней гуще.

И в небольшие эти города

Уйду на треть я,

Неразличимый от кусочков льда,

От междометья…

1972

«Всему светящему бывает…»

Всему светящему бывает

От воплощенья тяжело,

Тогда на слово уповает

Обледеневшее стекло:

Кто оглянулся, сном уколот,

И как по пальцам перечтёт –

Сверканье, подлетевший холод

И в солнце листьев переход?..

1972

Посох

1

…Кому угрызенья зима задаёт,

Рождая ледовый фундамент,

Садами застывшими давит и бьёт,

Подземными реками давит?

Буран расцветает, он ясень несёт

Поставить над всеми другими.

Какое названье нисходит с высот

Забывшему прежнее имя?

Посеяв мечты о далёкой стране,

Кто в странствиях дивных остался,

Чей посох усталый расцвёл в тишине

В дали Киликийского Тарса?..

2

…Так душа зимой внезапной,

Облизав кору шершаво,

Охватив ветвями запад,

Поворот луча решала.

Посох – трубка мёртвой крови,

К жизни зимнее введенье –

От Ствола всего живого

Принимает дар цветенья.

И рубахой духа, лавой

Ветер в мысли сохранится –

На извилистых заглавьях

Богом созданной страницы.

1972

Exodus

Над умами, полными товара,

Над душой, площадной со стыда,

Городов холмистая тиара,

Непобитый козырь – Амстердам.

И один среди двухсот владельцев

Дыр в холмах и лучших в море мест

Жаждет в небо бурое вглядеться –

И узреть из туч проросший перст.

1972

Всеобщее

Безмолвно чистит перья пеликан,

Над ним звезда разверзлась крестной раной,

И в пустоте тихоня-океан

Ласкает обездоленные страны.

Волна уходит в ясный плач – с людьми

Страдать ребёнком, девушкой, старухой…

Прости меня, о Небо! Протяни

Сверканьем снов унизанную руку.

1973

Мадонна Конестабиле

Мой мимолётный разум, не печалься,

Давай водой озёрною вздохнём –

Благоуханный примет в нас участье,

И станет легче с мыслями о нём.

Он пахнет мглой, не связанный делами,

Из книги жизни знает пару строк,

И над большими белыми полями

Летает, огибая корешок,

И карточкой с визитным крапом оспы,

Чернильных птичек одевая в плоть,

Навстречу всем, кто не родился вовсе,

Скользит за просветлённый переплёт.

1973

Фауст

Тревога хвойных слухов –

Мой мир передвижной –

Толпа незваных звуков

Над замкнутой волной.

Реестром звёзд несметных

Сазан, мой брат хмельной,

Сверкает в бездне смертной

Чешуйчатой спиной.

1973

Моление о чаше

Ночь содрогнулась приближеньем боли,

Плоды пространства страхом налиты,

Звёзд оскуденье слышимо сквозь голый

И зримый голос пустоты.

Толпой созвездий густо замирая

У входа в суженный зрачок,

Отягощённый свет взывает: «Равви!

Я в этой тьме – один, как светлячок».

1973

Узнавание

Кого ты встретил,

Кого ты видел возле грушевой горы,