Стихотворения и поэмы - [17]

Что, презирая, нас гнала долой,

И учишь сразу погубить – ее и нас с тобой.

ПАГУБА

Когда умру, невесть с какой причины,

Врачи, во имя медицины,

Разрежут труп и, по частям членя,

Найдут твой Образ в сердце у меня.

И вдруг – всех, кто столпился рядом,

Сразит каким-то страшным ядом,

И – торжествуй! – над жертвою моей

Восстанет трупов новый Мавзолей.

К чему тебе сей Монумент неправый?

Когда и впрямь ты жаждешь славы,

Убей чудовище, что сторожит

Твой сад, – Презренье – и колдунью Стыд;

Сожги, как готы и вандалы,

Все хроники и все анналы

Своих побед, чтоб силы уравнять,

И без подмог убей меня опять.

Я тоже мог призвать на помощь

Таких гигантов и чудовищ,

Как Постоянство (до скончанья лет)

И Скрытность, – только в них мне проку нет.

Мощь истинную обнаружа,

Будь женщиной, отбрось оружье

И знай: когда солдат прекрасный наг,

Пред ним сраженным ляжет всякий враг.

ПРИЗРАК

Когда убьешь меня своим презреньем,

Спеша с другим предаться наслажденьям,

О, мнимая весталка! – трепещи:

Я к ложу твоему явлюсь в ночи

Ужасным гробовым виденьем,

И вспыхнет, замигав, огонь свечи.

Напрасно станешь тормошить в испуге

Любовника; он, игрищами сыт,

От резвой отодвинется подруги

И громко захрапит;

И задрожишь ты, брошенная всеми,

Испариной покрывшись ледяной,

И призрак над тобой

Произнесет… Но нет, еще не время! —

Не воскресить отвергнутую страсть;

Так лучше мщением упиться всласть,

Чем, устрашив, от зла тебя заклясть.

АМУР-РОСТОВЩИК

За каждый день, что ссудишь мне сейчас,

И каждый час —

Тебе, сквалыжный бог, верну я десять,

Когда, седой, устану куролесить.

Ну, а пока позволь мне, сняв узду,

Скакать, ценя не лошадь, а езду,

И, дам смешав, не помнить на ходу,

С какой иду.

Соперника письмо перехватив,

Позволь порыв

Мне не сдержать и загодя явиться,

Чтоб обе – и служанка, и девица —

Остались с прибылью. Мой вкус не строг:

Цыпленок сельский, светский пирожок

И бланманже придворное – мне впрок

И в самый сок.

Так, по рукам! Когда ж я стану стар,

Зажги пожар

В развалине, и пусть плачу впервые

Стыдом и мукой за грехи былые.

Тогда взыщи, жестокий кредитор,

Мои долги с лихвой; до тех же пор

Избавь меня от застящих простор

Любовных шор!

СДЕЛКА С АМУРОМ

Что ты за бес, Амур! Любой другой

За душу дал бы, хоть недорогой,

Но выкуп; скажем, при дворе

Дают хоть роль дурацкую в игре

За душу, отданную в плен;

Лишь я, отдавши все, взамен

Имею шиш (как скромный джентльмен).

Я не прошу себе каких-то льгот,

Особенных условий и щедрот;

Не клянчу, говоря всерьез,

Патента на чеканку лживых слез;

И радостей, каких невесть,

Не жду – на то другие есть,

В любимчики Любви к чему мне лезть!

Дай мне, Амур, свою лишь слепоту,

Чтоб, ежели смотреть невмоготу,

Я мог забыть, как холодна

Любовь, как детски взбалмошна она,

И чтобы раз и навсегда

Спастись от злейшего стыда:

Знать, что она все знает, – и горда.

А коль не дашь мне ничего, – резон

И в этом есть. Упрямый гарнизон,

Что вынудил врага стрелять,

Кондиции не вправе выставлять.

Строптивец заслужил твой гнев:

Я ждал, ворота заперев, —

И сдался, только лик Любви узрев.

Сей Лик, что может тигра укротить,

В прах идолы язычников разбить,

Лик, что исторгнет чернеца

Из кельи, а из гроба – мертвеца,

Двух полюсов растопит лед,

В пустынях грады возведет —

И в недрах гор алмазный створ пробьет!

Ты прав, Амур! Коль должен быть мятеж

Наказан, то казни меня, разрежь —

И тем пример наглядный дай

Грядущим бунтарям; но не пытай

Заране, коли бережешь

Для опыта, и не корежь:

Науке труп истерзанный не гож.

БЕСКОНЕЧНОСТЬ ЛЮБВИ

Любовь, когда ты не вполне

Еще моя, то дело плохо:

Иссяк запас усердных клятв, и мне

Не выжать больше ни слезы, ни вздоха.

В твою любовь я весь свой капитал

Вложил: пыл, красноречье, вдохновенье,

Хотя и сам едва ли знал,

Какое обрету именье.

Коль часть его ты отдала тайком

Другому – в горьком случае таком

Мне не владеть тобою целиком.

А если даже целиком

Ты отдалась мне, – может статься,

Другой, меня прилежней языком

И кошельком, сумеет расстараться

И в сердце у тебя любовь взрастит

Которая (дитя чужого пыла),

Увы, мне не принадлежит

И в дарственную не входила.

Но и она уже моя, – зане

Земля твоя принадлежит лишь мне,

И все, что там взошло, мое вполне.

Но если все уже мое,

То жить ни холодно, ни жарко;

О, нет – любовь растет, и для нее

На всякий день я требую подарка.

Хоть, сердце ежедневно мне даря,

Меня ты этим больше обездолишь:

Таинственный закон Любви не зря

Гласит: кто дал, тот сохранил – всего лишь.

Давай же способ царственней найдем,

Чтоб, слив сердца в один сердечный ком,

Принадлежать друг другу целиком!

ЛЕКЦИЯ О ТЕНИ

Постой – и краткой лекции внемли,

Любовь моя, о Логике любви.

Вообрази: пока мы тут, гуляя,

С тобой беседовали, дорогая,

За нашею спиной

Ползли две тени, вроде привидений;

Но Полдень воссиял над головой —

Мы попираем эти тени.

Вот так, пока Любовь еще росла,

Она невольно за собой влекла

Оглядку, страх; а ныне – тень ушла.

То чувство не достигло Апогея,

Что кроется, чужих очей робея.

Но если вдруг Любовь с таких высот,

Не удержавшись, к западу сойдет,

От нас потянутся иные тени,

Склоняющие душу к перемене.

Те, прежние, других

Морочили, а эти, как туманом

Сгустившимся, нас облекут самих

Взаимной ложью и обманом.

Когда Любовь клонится на закат,

Все дальше тени от нее скользят —