Стихотворения - [18]

Чтоб ублажить Его, себя я палец откушу,

Иль лучшего из трёх козлят ему заклаю,

Иль яблок вкусных соберу с деревьев,

Иль гоблину его отдам на зуб скотину,

А сам покуда разожгу огонь и песнь сложу,

Спев: "Ненавистный, буду слать

Тебе хвалы и прославлять

Твоё величие и стать,

С тобою некого сравнять;

Зачем на бедняка глядишь сердито?" –

Надеясь, что раз беды отступают иногда,

Сведу я бородавки или язвы залечить сумею

В тот чудный день, когда Покой поймает

И сгонит Сетебоса, иль скорее Он

От дряхлости заснёт, заснёт, а может, сдохнет.

[Что, что! На мир завеса пала!

Сверчки умолкли, птицы – в, вот что,

Кружится надо мною его ворон-соглядатай!

Сглупил я, разболтался, как ребёнок! Ох!

Пыль разметал свирепый ветер, смерть несётся,

Огни небес напали! Вспышка света –

Трещат дерев верхушки – там, и там, и там,

Ударил следом гром! Глупец, над кем смеялся!

Смотри! Лежит он, славит Сетебоса!

Губу зубами закусил, бедняжка, только лишь

Пусти Ты эту перепёлку, есть не вздумай

Сей месяц Ты кусочек мяса, что спасенья ищет!]

1864

Перевод Эдуард Юрьевич Ермаков

Summum Bonum [32] (Поцелуй)

Все дыханье цветущего лета – одна пчела –

Чудеса и богатства мира – один алмаз –

Жемчуга сердце – сиянье и тени волн –

Истина ярче алмаза, искренность чище чем жемчуг –

Все это вместе и многое сверх того

В твое поцелуе, женщина.

Перевод Яков Фельдман

Ночная встреча

Это серое море и длинная чёрная суша.

И большая луна – неподвижная жёлтая груша.

Потрясённые волны в кошмарном бормочущем сне.

Золотые колечки на моря мохнатой спине.

Одинокая лодка в заветную бухту спешит

И врезается в берег, и берег под брюхом шуршит.

Миля тёплого пляжа, прибоем пропахшего.

Одинокая ферма, в долине пропавшая.

Стук в оконную раму и шлёпанцев шорох.

Синий, спичкой на ощупь зачёркнутый порох.

Тихий голос, сладкий и щемящий.

Сердце – сердце. Чаще, чаще, чаще.

Перевод Яков Фельдман

Ночная встреча

1.

Тёмный берег и серый залив,

Низко повисла луны половина.

Прыгают волны, пугливы, легки,

Яркие пляшут их завитки,

К бухте толкая мою бригантину,

В мокром песке свой бег погасив.

2.

Теплую отмель прошёл до конца.

Через поля приблизился к дому.

Стук по стеклу, скрип, словно треск,

Спички зажжённой синий всплеск,

И голос, не громче сквозь радость истомы,

Чем бьются друг в друга наши сердца.

Перевод Александр Лукьянов

Расставание утром

Нахлынул день внезапной пустотою.

Блестело солнце, в воздухе звеня.

Он уходил дорогой золотою

Как мир мужчин, прошедший сквозь меня.

Перевод Яков Фельдман

Расставание утром

Из-за мыса море вышло вдруг,

И солнце встало над кромкой гор;

Лежал ему путь в золотой простор,

Мне – в мир людей, мир горя и мук.

Перевод В. Исакова

Год добрался до весны (Песнь Пиппы)

Год добрался до весны,

День дозрел до утра.

Травы влажны от росы –

Капли перламутра.

На колючие кусты

Льются трели сладки.

Бог взирает с высоты –

В мире всё в порядке.

Перевод Яков Фельдман

Как привезли добрую весть из Гента в Ахен [33]

Я прыгнул в седло, Йорис прыгнул потом,

Дирк прыгнул за нами; помчались втроем.

"Путь добрый!" – нам страж прокричал у ворот;

Лишь замерло эхо, рванулись вперед.

Закрылись ворота; ни звезд, ни огней,

И в ночь мы галопом пустили коней.

И ни слова друг другу; мы ехали так:

Шея в шею, бок о бок, размеривши шаг,

Подпругу стянул я, нагнувшись с седла,

Поправил копье, стремена, удила,

Ремень застегнул, что придерживал шлем,

Но Роланд мой скакал, не тревожим ничем.

Мы в Локерн примчались, как крикнул петух,

И месяц в светлеющем небе потух.

Над Боомом огромная встала звезда,

Проснувшийся Дюффельд был тих, как всегда;

Колокольная в Мехельне грянула медь,

И Йорис сказал: – "Еще можно успеть!"

У Арсхота солнце вдруг прянуло ввысь;

Мы в тумане как черные тени неслись.

И рядом с другими Роланда гоня,

Наконец своего я увидел коня,

Что грудью могучей, храпя, разрывал

Туман, как скала набегающий вал.

И гриву, и кончики острых ушей,

Ожидающих трепетно ласки моей;

И черного глаза разумнейший взгляд,

О глаз этот, жарко косящий назад!

И пены клочки, что, кусая мундштук,

Он с губ окровавленных стряхивал вдруг.

У Хассельта Дирк застонал тяжело;

Сказали мы: "Время расстаться пришло.

Тебя не забудем!" Скакун был хорош,

Но в груди его хрип, и в ногах его дрожь;

Хвост повис, и мехами вздымались бока,

И упал он, едва не подмяв седока.

А Йорис и я – мы помчались вперед;

За Тонгром безоблачен был небосвод,

Лишь солнце смеялось безжалостно там,

И неслись мы по жниву, по голым полям.

У Далема Йорис совсем изнемог,

Он крикнул нам: "Ахен уже недалек.

Нас ждут там!" Но чалый его жеребец

Споткнулся и замертво пал наконец.

И так-то Роланду досталось везти

Ту весть, что могла этот город спасти;

Но не кровью ли ноздри полны до краев?

И глазниц ободок был как ноздри багров.

Я бросил ботфорты, и шлем, и копье,

И все дорогое оружье свое.

Наклонился, по шее его потрепал,

Роланда конем несравненным назвал,

Захлопал в ладоши, смеялся и пел,

Пока в самый Ахен Роланд не влетел.

Что было потом, вспоминаю едва.

У меня на коленях его голова.

Как хвалили Роланда – я знаю одно,

Я вливал ему в рот дорогое вино.

Он, из Гента привезший нам добрую весть,

Заслужил (все решили) подобную честь.

Перевод М. Гутнера

Как привезли добрую весть из Гента в Ахен

Я – в стремя, а Йорис и Дирк уж в седле.