Стихотворения - [20]

Смерть туда их уводила, где бессолнечная сень.

Но когда сажусь подумать, как на верный путь ступил,

Торжествую над природой, что секрет ее открыл,

Холод ваших нот приходит – и лишаюсь всяких сил.

Да, вы как сверчок загробный там, где дом сгорел дотла.

"Прах и пепел! Все Венеция расточила, чем жила.

Правда, что душа бессмертна… если здесь душа была.

Ваша, например; вы физик, изучили путь планет,

Вы любитель-математик; душу манит знанья свет.

Мотыльки боятся смерти, вы же не умрете, – нет!

А Венеция лишь цветеньем оказалась хороша.

Жатва вся ее – земная: смехом радости дыша,

Кончили они лобзанье, – уцелела ли душа?

Прах и пепел!" – вы твердите, и неотвратим удар.

Дамы милые, что с ними, и куда исчез пожар

Их кудрей над пышной грудью? Зябну, чувствую, что стар.

1855

Перевод Т. Левита

Моя звезда

Есть, я узнал,

Звезда одна;

Как острый кристалл

Сверкает она.

То брызнет огнем,

То блеснет синевой,

Чтобы люди кругом

Изумились такой

Звезде, горящей огнем, синевой.

То как птица замрет, то свернется цветком;

Пусть другие довольны, Сатурном любуясь.

Пусть чужая звезда – это мир – что мне в том?

Душу мне подарила моя – и люблю я.

Перевод В.Давиденковой

Серенада на вилле

Мой ты слышала привет

В ночь безлунную вчера;

Не было тогда планет

Средь небесного шатра;

Тусклы были жизнь и свет.

Светлячок не проблестел,

Огоньки его мертвы,

И сверчок как онемел,

Нет и выкликов совы, –

Песнь звучит; то я запел.

И земля, глотая крик,

Корчится во сне от мук;

В небесах, мелькнув на миг,

Молния! – и дождик вдруг,

Точно кровь, сквозь свод проник.

Я словами в этот час

Все, что мог, тебе открыл!

Песня силой поднялась;

Песня выбилась из сил –

Лютня кончила рассказ.

Так всю ночь; стал сер восход,

Побелел болиголов.

Скоро новый день придет;

От его тугих часов

Скрылся я, он не найдет.

Что ж тебе мои слова,

Песнь моя, могли шепнуть?

Это ль: "Если жизнь едва

Держится еще за путь,

Тот, где падал свет сперва, –

На пути том друг мне есть,

Что от бед меня хранит.

Рад он ночь за день почесть,

Терпеливо сторожит,

Ставит это в долг и честь".

Только б не (боязнь гнетет):

"Значит, может хуже стать!

Жизнь двойная наша гнет,

Но чем эту песнь слыхать,

Лучше Бог пусть проклянет!

Если мрак ночной настал,

Ни луны и ни планет,

Даже луг не проблистал,

И лишь, молнии вослед,

Ливень шлет последний шквал,

Если мрет светляк в кусте,

И в удушливую ночь

Сад умолкнет в темноте, –

Может эта песнь помочь,

Давши образ пустоте?

Или муки сила в том,

Что сама целить сулит?

Смерть, – так и она с трудом?

Юность кончится – стоит

Образ твой перед концом".

И на вилле ни огня,

Окон зол и заперт взор!

Сад траву укрыл, где я

Стал, – как скрежетал забор

Пастью, выпустив меня!

Перевод Т. Левита

Memorabilia

Так, значит, с Шелли вы встретились раз?

И к вам подошел, быть может, он?

И разговор возник у вас?

Как странно все, как сон!

И до – вы прожили много дней,

И после – жизнь идет, ровна.

И мысль, что дрожь пробуждает во мне,

Для вас она смешна.

Я шел пустырем. Я смутно знал,

Что смысл и значение есть и в нем,

Но участок земли один сверкал

Среди пустоты кругом.

И с вереска там рука подняла,

И бережно я на груди сокрыл,

Одно лишь перо – перо орла.

Что было потом, я забыл.

Перевод В.Давиденковой

Похороны Грамматика

(Время: вскоре после возрождения науки в Европе)

Мертвое тело на плечи, и гимн начнем

Громко и вместе.

Мы покидаем их во мраке ночном,

Долы и веси.

Спят они, пока не раздастся в хлеву

Крик петушиный.

Не обагрила ль уже заря синеву

Горной вершины?

Здесь человеческий ум строг, горделив,

Весь – нетерпенье!

Что перед мыслью, готовящей взрыв,

Ночь отупенья?

Мы оставляем низинам поля и стада.

(Мгла поредела.)

В гору несем, где горние ждут города,

Мертвое тело.

К гордой вершине, что в холод и мрак

Тучи одели.

Вот огонек уж мигает, никак

В той цитадели!

Прямо над бездной вьется наш путь.

Двинемся чинно!

Жизнь его, – горным простором будь,

Наша – низиной!

Голову выше, знаком вам этот мотив,

Двинемся в ногу.

Это учитель тихо лежит, опочив.

Гробу дорогу!

Спите, деревни, поля и стада, во мгле,

Пахоты, спите!

Лишь на вершине он будет предан земле.

Прах возвратит ей!

Статен он был, могуч и красив лицом, –

Лик Аполлона!

К цели великой, в безвестьи, забыв обо всем,

Шел непреклонно.

Годы прошли чередой, и юности нет!

Как не бывало!

Плакал он: – "Новые люди за мной вослед!

Жизнь пропала!"?

Нет, – пусть другие плачут, – он не стонал!

(С милю осталось…)

Презрел он, вещий увидев сигнал,

Горе и жалость.

Миру объявлена им война;

В схватке со светом

"Что, – он спросил, – говорят письмена?

Что в свитке этом?

Все покажи мне, все слова мудреца!" –

Так говорил он.

Книгу мира он знал наизусть до конца,

Все изучил он!

Но полысел он, глаза как свинец,

Голос усталый.

Слабый сказал бы: "Можно и в жизнь наконец!

Время настало!"

Он говорил: "Что мне в жизни мирской?

Нужен мой дар ей?

Текст этот я изучил, но за мной

Весь комментарий.

Знать все на свете – таков мой удел,

Падать без жалоб!

И на пиру я до крошки б все съел,

Что ни лежало б!"

Даже не знал он: наступит ли миг

Успокоенья!

Жить он учился по строчкам книг

Без нетерпенья.

"Об украшенье, частях не хлопочи.

В замысле дело!

Прежде чем складывать в ряд кирпичи,

Думай о целом!"

(Настежь ворота: уснувший базар

В мареве дымном.

Что же? Помянем его могучий дар