Стихотворения, 1884 г. - [8]

Путешественники, что ль,

Кличут старого: «Позволь

Слово молвить!» – «Что такое?»

– «Ты ведь здешний старожил,

Объясни ж нам: здесь каменья –

След какого-то строенья.

Что тут было? Кто тут жил?»

– «Рассказать вам? Гм! Пожалуй!

Человек я здесь бывалый.

Был тут, видите, дворец!» –

Старец молвил наконец.

«Как? Дворец?» – «Ну да, чертоги

С башней. Было тут тревоги,

Было всякого труда

При постройке. Сам тогда

Здесь король быть удостоил;

Фридрих наш Второй и строил

Всё своей казною». – «Вот!

Кто же жил тут?» – «Звездочет.

Весь дворец с огромной башней

Был ему что кров домашний,

Я прислуживал ему;

Вырос я в простонародстве,

А уж тут и в звездочетстве

Приучился кой к чему.

Служба всё была средь ночи.

Часом спать хочу – нет мочи,

А нельзя, – звезда идет!

Иногда, бывало, грезишь,

А за ним туда же лезешь:

Уж на то и звездочет!

Только он ее завидит –

Дело кончено! Тогда

Просто наша та звезда

Уж, сердечная, не выдет

Из-под глазу – нет! Куда?

Хоть с другими вровень светит,

А уж он ее заметит

И включит в свой список – да!

Нам, бывало, с ним в привычку

От поры и до поры

Поименно перекличку

Звездам делать и смотры.

Был я словно как придверник

Неба божьего, а сам

Что хозяин был он там –

Уж не то что как Коперник!

Тот, вишь, выложил на план,

Что Земля вкруг Солнца ходит.

Нет, шалит он, колобродит –

Как не так! Держи карман!

Вот! Ведь можно упереться

В Землю, – как же ей вертеться,

Если человек не пьян?

Ну, вы сами посудите!

Приступал я и к нему –

Звездочету своему:

«Вот, мол, батюшка, скажите!

Не попасться бы впросак!

Говорят и так и так;

Мой и темный разум сметил,

Что молва-то нас мутит.

Ведь – стоит?» И он ответил

Утвердительно: «Стоит».

У него ведь как в кармане

Было небо, лишь спросить;

Он и сам весь мир на плане

Расписал, чему как быть.

Я своими сам глазами

Видел план тот. Эх, дружки!

Всё круги, круги с кружками,

А в кружках опять кружки!

Я кой-что, признаться стыдно,

Хоть и понял, да не вплоть;

Ну, да где ж нам?.. Так уж, видно,

Умудрил его господь!

Нам спроста-то не в примету,

В небе, чай, кругов не счесть,

Смотришь так – кажись, и нету,

А ведь стало быть, что есть.

Да чего! Он знал на мили

Смерить весь до Солнца путь

И до Месяца; смекнуть

Всё умел. Мы вот как жили!

Да к тому же по звездам

Рассчитать судьбу всю нам

Мог он просто, как по пальцам,

Наверняк. Не для того ль

Здесь его и постояльцем

Во дворец пустил король?

Умер Фридрих – и прогнали

Звездочета, приказали

Изломать его дворец.

Я прощался с ним, – мудрец

0 Был спокоен. «Жаль, ей-богу, –

Снарядив его в дорогу,

Я сказал. – Вам до конца

Жить бы здесь! Теперь такого

Не добыть уж вам другого

Видозвездного дворца!

Просто – храм был!» Он рукою

Тут махнул мне и сказал:

«Этот храм всегда со мною!» –

И на небо указал.

1 Грустно было мне. Остался

Я как будто сиротой.

После ночью просыпался,

Смотришь – нет уж башни той,

Где и сон клонил, бывало;

Тут – не спится, дашь глазам

Чуть лишь волю, – те – к звездам!

Все знакомки ведь! Немало

Я их знал по именам,

Да забыл теперь; и входит

Дума в голову: наводит,

Чай, теперь свой зоркий глаз

Там он, звездочки, на вас!

На которую – не знаю…

Вот смотрю и выбираю, –

А узнать дай силу бог, –

Так бы вот и впился глазом,

Чтоб смотреть с ним вместе – разом;

Может, я б ему подмог

И отсюда!.. Глупой мысли

Не посмейтесь, господа!» –

И рассказчик смолк тогда,

Две слезы с ресниц нависли

И слились исподтишка

По морщинам старика.

Между 1842 и 1850

Стихотворения 1860-1870-х годов

И. А. Гончарову (Перед кругосветным его путешествием)

И оснащен, и замыслами полный,

Уже готов фрегат твой растолкнуть

Седых морей дымящиеся волны

И шар земной теченьем обогнуть,

Под бурями возмужествуй упрямо!

Пусть вал визжит у мощного руля!

Вот Азия – мир праотца Адама!

Вот юная Колумбова земля!

И ты свершишь плавучие заезды

В те древние и новые места,

Где в небесах другие блещут звезды,

Где свет лиет созвездие Креста.

Поклон ему! Взгляни как триумфатор

На сей трофей в хоругвях облаков,

Пересеки и тропик и экватор –

И отпируй сей праздник моряков!

И если бы тебе под небесами

Неведомых антиподов пришлось

Переверстаться с здешними друзьями

Ногами в ноги, головами врозь, –

То не роняй отрады помышленья,

Что и вдали сердечный слышен глас,

Что не одни лишь узы тяготенья

Всемирного соединяют нас.

Лети! – И, что внушит тебе природа

Тех чудных стран, – на пользу и добро

Пусть передаст, в честь русского народа,

Нам твой рассказ и славное перо!

Прости! – Вернись и живо и здорово

В суровые приневские края,

И радостно обнимут Гончарова

И Майковы, и все его друзья.

Сентябрь – начало октября 1852

Человек

Много жизненных вопросов

Тем решив, что всё пустяк,

Жил когда-то грек-философ –

Удивительный чудак.

Он ходил как жалкий нищий,

Полунаг и босиком,

И питался грубой пищей,

Сыт был брошенным куском;

В бочке жил; лучами солнца

Освещаем и согрет,

Он героя-македонца,

Покорившего весь свет,

И царя, и полубога,

Гордой просьбой удивил:

«Отодвинься, брат, немного, –

Ты мне солнце заслонил».

О, давно минувши лета!

Незапамятная старь!

Днем, при полной силе света,

Диоген зажег фонарь,

И в толпе народа шумной

Он идет, кругом глядит.

«Ищешь ты кого, безумный?»

– «Человека», – говорит.

Строгий циник видел грека

И в хитоне, и в плаще,

Но не видел человека

И искал его вотще.

Если б шел он в век из века