Стихи - [5]

 серебряный шелест крыльев,

 в волнах тишины потонувший.

 Почему же река замолкла?

 Это ангелы-рыцари скачут.

 Дети-крошки, резвитесь на воле,

 раскидайте свой смех по ветру!

 В эту ночь луна убывает.

 Слушайте! Что там, в небе?

 Почему так сверчки распелись

 и залаяли вдруг собаки?

 - Слушай, бабушка, где ж дорожка?

 Слушай, бабушка, я не вижу!

 - Посмотри, ты увидишь: лентой

 вьется струйка блестящей пыли,

 серебристое пятнышко в небе

 покатилось. Ты видишь?

 - Вижу.

 - Слушай, бабушка, где ж Сант-Яго?

 - Вон он скачет со свитой своею,

 вон плюмаж на высоком шлеме,

 жемчуга на кольчуге тонкой,

 а солнце на грудь его село,

 а луна поклонилась в ноги.

 Всю-то ночь над долиной веют

 из тумана сплетенные сказки.

 Дети-крошки, резвитесь на воле,

 раскидайте свой смех по ветру!

 II

 Та старушка, что в хижине бедной

 живет на краю деревни,

 со своим кривым веретенцем,

 с парочкой черных кошек,

 в сумерках теплых, сидя

 со своим чулком у порога,

 дрожащим голосом, тихо,

 под шелест листвы потемневшей,

 рассказывает соседкам

 и ребятишкам сопливым

 о том, что в давние годы

 как-то случилось с нею.

 Однажды, такой же ночью,

 как эта, безветренной, тихой,

 она увидала Сант-Яго -

 шел он по землям неба.

 - Как, бабушка, был одет он? -

 спросили два голоса разом.

 - Он в бархатной был тунике

 и с посохом изумрудным.

 И лишь на порог вступил он,

 проснулись мои голубки

 и крылья свои развернули,

 а пес мой лизал ему ноги.

 Был так ласков небесный странник,

 словно луна зимою,

 и наполнился дом и сад мой

 запахом трав душистых.

 - Что ж, бабушка, он сказал вам? -

 спросили два голоса разом.

 - Проходя, он мне улыбнулся

 и звезду в моем сердце оставил.

 - А куда ты ее положила? -

 спросил проказник-мальчишка.

 - Да, наверно, она потухла,

 это ж сказка! - сказали другие.

 - Дети, дети, она не погасла,

 я в душе ту звезду сохранила.

 - А в душе - это звезды какие?

 - Да такие же, как на небе.

 - Дальше, бабушка! Что же дальше?

 Этот странник - куда ушел он?

 - Он ушел далеко, за горы,

 и голубок увел, и собаку.

 Но мой сад он наполнил жасмином

 и цветущими розами, дети.

 И созрел на зеленых ветках

 виноград, а наутро в амбаре

 я нашла зерно золотое.

 Очень добрый был этот странник!

 - Повезло тебе, бабушка, в жизни! -

 заключили два голоса разом.

 Задремали усталые дети,

 на поля тишина опустилась.

 Дети-крошки, пройдет ли Сант-Яго

 в ваших снах по туманным тропинкам?

 Ночь июльская, ясная ночка!

 Скачет, скачет Сант-Яго по небу!

 А тоску, что я в сердце прятал,

 я развею по белой дорожке,

 чтобы дети ее потопили

 в светлых водах реки прозрачной,

 чтоб сквозь звездную ночь далеко

 чистый ветер ее развеял.

 АЛМАЗ

 Острая звезда-алмаз,

 глубину пебес пронзая,

 вылетела птицей света

 из неволи мирозданья.

 Из огромного гнезда,

 где она томилась пленной,

 устремляется, не зная,

 что прикована к вселенной.

 Охотники неземные

 охотятся на планеты -

 на лебедей серебристых

 в водах молчанья и света.

 Вслух малыши-топольки

 читают букварь, а ветхий

 тополь-учитель качает

 в лад им иссохшею веткой.

 Теперь на горе далекой,

 наверно, играют в кости

 покойники: им так скучно

 весь век лежать на погосте!

 Лягушка, пой свою песню!

 Сверчок, вылезай из щели!

 Пусть в тишине зазвучат

 тонкие ваши свирели!

 Я возвращаюсь домой.

 Во мне трепещут со стоном

 голубки - мои тревоги.

 А на краю небосклона

 спускается день-бадья

 в колодезь ночей бездонный!

 НОВЫЕ ПЕСНИ

 Шепчет вечер: "Я жажду тени!"

 Молвит месяц: "Звезд ярких жажду!"

 Жаждет губ хрустальный родник,

 и вздыхает ветер протяжно.

 Жажду благоуханий и смеха,

 песен я жажду новых

 без лун, и без ирисов бледных,

 и без мертвых любовей.

 Песни утренней, потрясающей

 грядущего заводи тихие.

 И надеждою наполняющей

 рябь речную и мертвую тину.

 Песни солнечной и спокойной,

 исполненной мысли заветной,

 с непорочностью грусти тревожной

 и девственных сновидений.

 Жажду песни без плоти лирической,

 тишину наполняющей смехом

 (стаю слепых голубок,

 в тайну пущенных смело).

 Песни, в душу вещей входящей,

 в душу ветра летящей, как серна,

 и, наконец, отдыхающей

 в радости вечного сердца.

 БАЛЛАДА ИЮЛЬСКОГО ДНЯ

 Серебряные колокольцы

 у волов на шее.

 - Дитя из снега и солнца,

 куда путь держишь?

 - Иду нарвать маргариток

 на луг приветный.

 - Но луг отсюда далеко

 и полон теней.

 - Любовь моя не боится

 теней и ветра.

 - Бойся солнца, дитя

 из солнца и снега.

 - В моих волосах погасло

 оно навеки.

 - Белоликая, кто же ты?

 Твой путь неведом.

 - Я из ключей кристальных,

 из любви вечной.

 Серебряные колокольцы

 у волов на шее.

 - А что у тебя на губах

 так ярко светит?

 - Звезда, что зажег любимый

 в жизни и в смерти.

 - А что у тебя на груди

 острою веткой?

 - Меч, что носил любимый

 в жизни и в смерти.

 - А что в глазах твоих черных

 гордым блеском?

 - Мои печальные думы,

 что ранят сердце.

 - Зачем на тебе накидка

 чернее смерти?

 - Ах, вдовушка я, и нету

 меня грустнее!

 Грущу я по графу Лавру

 из детской песни,

 тому, кто из рола Лавров

 самый первый.

 - Кого же ты ищешь здесь,

 раз его нету?

 - Тело того, кто из Лавров

 самый первый.

 - А может, ты ищешь любовь

 душой неверной?

 Если ты ищешь любовь,

 дай бог, встретишь.

 - Люблю я одни звезды

 в дальнем небе,

 ищу одного друга

 в жизни и в смерти.