Стиг-знаменосец - [10]

Хавбора можно связать.

Будет волосом связан юнец

Хоть на один оборот —

И он скорее примет конец,

Чем волос Сигне порвет».

Хавбор волосом связан был

На один оборот,

И он сказал, что свое отжил,

Что волоса не порвет.

«О Сигне любимая моя,

Меня одолели враги.

Увидишь, что повешен я, —

Светлицу свою подожги».

У виселицы росла трава,

И Хавбор молвил так:

«Мой красный плащ повесьте сперва,

Как верной гибели знак».

Увидела Сигне, что плащ заалел,

Огня приказала подать

И дом подожгла, как Хавбор велел,

Чтоб больше не страдать.

«Сигне погибла в жарком огне,

Она задохнулась в дыму.

Теперь сто жизней дайте мне —

Я ни одной не возьму».

Король обратил на пламя взор,

Сказал он слугам своим:

«Что это там за большой костер,

Густой и черный дым?»

Ответил в слезах слуга короля:

«Сигне дом подожгла.

Раз Хавбора погубила петля,

И Сигне жизнь не мила».

«Спешите, люди, беду отвести,

Не дайте Сигне сгореть.

Спешите Хавбора спасти,

Не дайте в петле умереть!»

Сигне мертвой лежала в золе

Среди обугленных тел.

Хавбор мертвым висел в петле,

И дух его отлетел.

«О, знал бы я, как любила она,

Как он умел любить, —

Требуй их смерти вся страна,

Я их не стал бы губить».

Злую служанку зарыли живьем,

В сырую землю зарыли,

А Хавбор и Сигне — навеки вдвоем,

Лежат в одной могиле.

     Такой красавицей вам не владеть.

НИЛУС И ХИЛЛЕ

Красив, отважен Нилус,

В бою он молодец,

И Хилле согласилась

Пойти с ним под венец.

    Игра была не в шутку.

Пять дней на свадьбе пили,

Но вот прошло пять дней,

Карету заложили

И подали коней.

«Дождь поливает все вокруг,

И холод сводит грудь.

Скажи мне, Хилле, милый друг,

Куда нам повернуть?

До Фредерлюнда путь прямой,

Поехать бы туда,

Но там хозяин — дядя твой,

С ним у меня вражда».

«Не здесь же на ночь глядя

Нам мокнуть под дождем.

Не выгонит нас дядя,

Ведь ты со мной вдвоем».

Они поехали быстрей,

Все прямо, без помех.

К ним дядя вышел из дверей,

Одетый в куний мех.

Вот Хилле отвели в покой,

Ее служанки ждут,

А Нилус в башне угловой

Нашел себе приют.

Мед старый подали ему,

Мед голову кружил,

А дядя поднял всех в дому,

На бой вооружил.

Их дюжина вломилась,

И дядя первым был.

«Забыл ты, верно, Нилус,

Что брата погубил?»

«Твой брат лежит в могиле,

Он сам затеял бой.

А я женат на Хилле,

Родные мы с тобой.

Не прячусь трусовато

За новую родню,

Но, если хочешь, брата

Тебе я заменю».

«Мы Хилле путь откроем,

И ты уйдешь живым.

Мы отомстим обоим

Племянникам твоим».

Заговорили вместе

Племянники тогда:

«Мы не страшимся мести,

Рука у нас тверда».

Сражаясь, наступали

Все скопом на двоих,

Покуда не упали

Два тела неживых.

«Им не было спасенья:

Поклялся я душой

Меч вынуть в воскресенье

Лишь в крайности большой».

Шагнул тут Нилус к дяде

И молча вынул меч.

Скажу вам правды ради:

Пришлось тут многим лечь.

Бежали из покоя,

Не в силах устоять.

Но меч не вынес боя,

Сломалась рукоять.

Бросался Нилус страшно

И чем попало бил,

Но, выбравшись из башни,

Он тяжко ранен был.

Струится кровь красным-красна,

И горю не помочь.

«Вставай, вставай, моя жена,

Пора нам ехать прочь».

Помог он Хилле сесть в седло,

С трудом взобрался сам

И напрямую тяжело

Поехал по полям.

Остаток ночи до утра

Он ехал без помех.

Встречала Нилуса сестра,

Одета в куний мех.

«Что так невесел, милый брат?

Откройся, не таи.

Кто залил кровью твой наряд?

Где сыновья мои?»

«Во Фредерлюнде, у родных,

Я славно погостил.

Хозяин сыновей твоих

Домой не отпустил.

Постель мне мягкая нужна,

Я долго буду спать.

Вдовой останется жена —

Ты ей заменишь мать».

     Игра была не в шутку.

ГЕРМАН ГЛАДЕНСВЕН

Король с королевой на корабле

Проплыли много миль,

Как вдруг на полпути к земле

Сделался мертвый штиль.

    Герман летел через море.

«Ты, кто скрыт морской глубиной,

Нас отпусти добром!

Дам я выкуп богатой казной,

Золотом и серебром».

«Я властелин в просторе морском,

С вами я не шучу.

У королевы за пояском

То, чего я хочу».

«За пояском я ключ держу

К золотому ларцу.

Я выковать новый ключ прикажу

Искусному кузнецу».

Ключ упал в голубую волну,

Сомкнулась над ним вода.

Ветер подул, и в свою страну

Приплыли они без труда.

Король с королевой белым песком

Пошли, смеясь и шутя,

И тут у нее за пояском

Шевельнулось дитя.

Королева от черных тревог

С тех пор ночей не спала.

Но вот настал желанный срок,

Сына она родила.

Его среди неприступных стен

В ночной пеленали мгле,

Назвали Герман Гладенсвен

И скрыли от всех на земле.

Копьем и мечом он любил играть,

Крепла его рука.

Но, как на него ни посмотрит мать,

Берет ее тоска.

«О матушка, в глазах твоих мрак,

О чем твоя печаль?

И почему ты смотришь так,

Словно меня тебе жаль?»

«Сын, я не скрою ничего,

Одной страдать нет сил.

Еще до рожденья твоего

Ты троллю обещан был».

Стояло утро четверга,

И осень с летом боролась,

Когда послышался голос врага,

Хриплый и страшный голос.

Вошел в покой уродливый гриф,

Запрыгнул в один прыжок,

С порога королеву спросив:

«Ты помнишь про должок?»

Она спасала дитя свое,

Всеми святыми клялась,

Что не родился сын у нее

И дочь не родилась.

Крикнул гриф, вылетая в окно:

«Он не минует мой плен

И мне достанется все равно,

Твой Герман Гладенсвен!»

Сын подрастал, резвясь и шаля,

Резвым юношей был

И дочь английского короля,

Увидев, полюбил.

«Я так хотел бы к невесте слетать,

Побыть у нее в дому.

Крылья с пружинами дай мне, мать,

Они тебе ни к чему».

Он ровно крыльями махал,