Степкино детство - [8]
Тут из слухового окна господской крыши высунулся длинный шест с тряпкой на конце, и сразу же с крыши снова взметнулась вверх голубиная стая. Игра начиналась сначала.
«Это Юркин отец, Михал Михалыч, голубей водит, — думал Степка. — Тоже — важный барин, а голубей гоняет. Да небось не хочет, чтобы его на крыше с палкой-махалкой люди видели, норовит, когда все на работе и ребят на улице нет. Не зря — тайный советник. Все тайно делает».
Недаром Степкин дед, отставной канонир Ефим Засорин, говорил старикам на завалинке: «Такого пса, как его превосходительство тайный советник Михал Михалыч Енгалычев, редко сыскать…»
А внуку наказывал:
— Не задирай енгалычевского барчука, узнаю — шкуру спущу.
Степка глянул на реку… Что они там?.. А они уже на островок вылезли. Все еще с Юркой возятся, прилаживают ему пузыри. Видно, он наконец-то сам решился поплавать. Власка завязывает у него на спине веревочки. Суслик пузыри пробует: крепко ли держатся? А Юрка поворачивается боком то к одному, то к другому — то одному заедет в нос пузырем, то другому.
Эх, черти! Степке вдруг захотелось напугать всю компанию насмерть. Он прикинул на глаз расстояние до зеленого островка, перекрестился и, разбежавшись, круто бросился в яр. Вот и дно под руками. Степка оттолкнулся. Дал течению вынести себя почти на самый верх — туда, где уже чуть мерцает белесый свет отраженного солнца, и поплыл под тонким слоем воды, разгребая руками воду, прямо к зеленому островку.
Ребята и не заметили, как он подобрался к островку и выскочил на берег. Первым его увидел Власка. Он так и вылупил глаза.
— Откуда ты взялся?! — закричал он.
Тут и Суслик обернулся и тоже крикнул:
— Откуда ты взялся?!
Юрка сдвинул узенькие черные брови и оттопырил нижнюю губу.
— Тьфу на тебя, — плюнул он. — П-пшел!
И потом строго сказал Власке:
— Поглядывай-ка там сзади на этого, чтобы пузыри не проткнул. Это известный абрек!
Власка сейчас же растопырил ладони над пузырями, точно клушка крылья над цыплятами.
А Степка шагнул к Юрке и сказал грубым голосом:
— Я тебя самого проткну, Чик-Брик!
— Кого? Меня? — удивился Юрка.
— А то кого же?
— Ну, проткни. На вот, протыкай! А что тебе будет за это от папы моего, это ты знаешь? Он тебя в острог посадит! Он тебя из ружья застрелит! Он тебе зада-аст!
Степка чертом поглядел на всю компанию и пробурчал:
— Очень-то боюсь я твоего папы. Больно нужен он мне. У меня у самого дед в солдатах был.
Юрка скривил губу.
— Дурак ты, — сказал он. — Сравнял! Солдаты — нижние чины, как наш кучер Вахрушка. И дед твой тоже нижний чин. А мой папа ты знаешь кто? Мой папа тайный советник, это все равно что генерал. Понимаешь? У него медаль есть и шпага… Отличная шпага. Как ткнет ею раз — так треск пойдет.
Степка не нашелся, что ответить: верно ведь, есть у Юркиного батьки шпага настоящая, с ручкой золотой. Ничего не скажешь.
— А у моего дедушки тесак есть, — проговорил Степка. — В чехле кожаном.
Юрка вскинул подбородок.
— Слыхали, мальчики, глупости какие? Тесак! Тесаки же у каждого солдата сбоку привешены… Пошли, ребята, в воду.
И пошел. И те двое за ним. Власка уж из воды обернулся и подмигнул Степке:
— Ага, съел?
Этого Степка уж не мог вытерпеть. Он схватил две пригоршни мокрого песку, смял его и всем ошметком швырнул в лицо Власке. Он хотел было запустить песком и в Юрку, но вовремя вспомнил про деда — узнает, шкуру спустит — и только подумал про себя: «Подожди, попомнишь еще меня!»
Степка отвернулся, бросился в воду и поплыл поперек реки на тот берег. Плыл легко, по пояс в воде, не торопясь, не брызгаясь, рассекая воду крупными саженками. Плыл и думал: «Ты с пузырями плюх-плюх, а я без пузырей, видал — как? Ha-ко вот тебе… Сбоку привешены!..»
Уже порядочно отмахал Степка, уж близко другой берег.
Вон они — черные дырки птичьих гнезд в глинистом обрыве над песчаной отмелью. Вон они — глиняные глыбы, вывалившиеся из кручи. Уж видно, как обсевшее глыбу воронье тукает носами, долбит глину.
И вдруг сзади, с того берега, услыхал он переливчатую трель свистка и крики. Кричали и по-русски и по-татарски:
— Утекай-ай! Усатый на мосту!
— Айда, Ларивошка киля-а-ай![6]
Неужто в самом деле будочник?
Степка оглянулся. Позади мирно рябила вода — будто в ней никогда никого не было. Опустела река. А по берегу табуном неслись голые ребята и за ними, придерживая шашку, топал Ларивошка. Широкий картуз его, нахлобученный на самые уши, блестел на солнце лаковым козырьком.
Ларивошка поддавал ходу — бежал все быстрее и быстрее, оставляя в песке глубокие следы сапожищ.
Даже в дрожь бросило Степку. Что делать, куда деваться? Плыть дальше? На том берегу нор много, можно залезть, отсидеться. А как же штаны, рубаха? Где они? Не вспомнишь сразу. Эх, да ведь они на том мыске остались. Значит, прощай одежа. Увидит Ларивошка — заберет. Вот не послушался мать!..
Нет, надо назад, к мыску… Степка круто повернул и полным ходом поплыл обратно.
А на берегу и не разобрать что! Бегут ребята, как листья по ветру, хватают на лету одежонку, срываются, падают, опять бегут. Бежит за ними Ларивошка со свистком во рту. Свистнет раз, выплюнет свисток и заорет:
Повесть о подростке, который становится свидетелем гибели самолета, но это не поколебало его мечты стать летчиком. И вот друг погибшего пилота берет его в учебный полет… Много внимания автор уделяет отношениям между ребятами, школьному коллективу. Действие повести происходит в начале 50-х годов в рабочем поселке.
Лариса Румарчук — поэт и прозаик, журналист и автор песен, руководитель литературного клуба и член приемной комиссии Союза писателей. Истории из этой книжки описывают далекое от нас детство военного времени: вначале в эвакуации, в Башкирии, потом в Подмосковье. Они рассказывают о жизни, которая мало знакома нынешним школьникам, и тем особенно интересны. Свободная манера повествования, внимание к детали, доверительная интонация — все делает эту книгу не только уникальным свидетельством времени, но и художественно совершенным произведением.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Две маленькие веселые повести, посвященные современной жизни венгерской детворы. Повесть «Непоседа Лайош» удостоена Международной литературной премии социалистических стран имени М. Горького.
Вот было бы здорово, если бы каникулы никогда не заканчивались, твой брат был самым-самым известным музыкантом, а в школе все-все без исключения хотели с тобой дружить. Казалось бы, не это ли мечта всех школьников? Но в реальной жизни всё оказывается не так просто. Да и мечты порой оборачиваются не долгожданной радостью, а сплошным разочарованием. Взрослеющие герои знаменитых повестей Анатолия Алексина помогут тебе самому стать старше вместе с ними, расскажут о чести и достоинстве, о первой любви и дружбе, о самых верных друзьях и о самой жизни – такой интересной, полной открытий и свершений! Для среднего школьного возраста.