Степан Разин и его время - [3]

Помимо высоких чинов, существовали особые должности, которых именитые отцы домогались для своих сыновей. Например, всегда много было охотников на место «спальника» — лица, несшего службу в царских покоях, так как с этой должности можно было продвинуться в «комнатные» или «ближние» бояре или окольничие.

Раздача чинов и должностей верным людям — излюбленный прием, которым широко пользуется клика Б. И. Морозова. Царь и сам щедро оделяет свою новую родню. Наблюдательный современник Григорий Котошихин, оставивший интереснейшее сочинение о Московском государстве в середине XVII столетия, писал: «А по всей его царской радости жалует царь по царице своей отца ее …и род их, с ниские степени возведет на высокую, и кто тем не достатен, способляет своею царскою казною, а иных розсылает для покормления по воеводствам в городы и на Москве в приказы и дает поместья и вотчины; и они теми поместьями, и вотчинами, и воеводствами, и приказным сиденьем побогатеют». Сразу после свадьбы «Тишайший» пожаловал тестю И. Д. Милославскому окольничество. Морозов с одобрения царя прибрал к рукам управление рядом приказов — государственных учреждений, ведавших важнейшими делами в стране, а во главе большинства других оказались ставленники властолюбивого боярина, причем в основном из фамильного клана Милославских. «Близкий человек» Плещеев заведовал Земским, а Траханиотов — Пушкарским приказом. Алчность обоих этих царевых любимцев, казалось, не знала предела. Плещеев, например, нанимал из всякого сброда наговорщиков, чтобы они ложно доносили на честных людей, и вымогал у тех взятки. Непомерным корыстолюбием отличался и нежданно-негаданно попавший в члены царской семьи И. Д. Милославский. Он столь часто докучал молодому государю, испрашивая для себя то одно, то другое, что «Тишайший» очень скоро потерял всякое уважение к тестю и не раз «по-семейному» угощал его тумаками и подзатыльниками, таскал за волосы и драл за бороду.

Росла молва о неправедных действиях сильных людей. В народе говорили, что «государь глуп, а глядит-де все изо рта у бояр, у Морозова да у … Милославского, они-де всем владеют, и сам-де он, государь, это видит, да молчит, черт-де у него ум отнял».

Государственную казну царевы родственники рассматривали как собственный сундук. Их примеру следовала масса приказных чинов. Семейственность — типичная черта тогдашнего правительственного аппарата. Люди жаловались, что «от тех дьяков и подьячих чинятся налоги многие и убытки большие, а правого суда в тех приказах они на тех дьяков и на подьячих добиться не могут, потому что у них в тех приказах сидят с ними братья и племянники и их дети».

Если в столице, под носом у царя, приказные люди должны были, творя произвол и беря взятки, действовать с известной оглядкой, то в провинции представители местной администрации обирали и притесняли беззащитное население без всякого удержу. Разбойники-воеводы и их подручные, наделенные властью и широкими полномочиями, снискали себе поистине зловещую славу. Например, в Свияжске воевода Ефим Мышецкий с двумя сыновьями и верные ему люди держали в страхе весь город. Сохранились многочисленные челобитные — жалобы на эту свору взяточников и вымогателей. Вот строки из одной из них: «И у кого князь Еуфим взял в посуле рублей десять, или дватцать, или тритцать, или сорок, или пятьдесят, или больше, у того и дети князь Еуфимовы… себе насильством посулов же и поминков с рубля по полтине брали. Люди князь Еуфимовы ж… по князь Еуфимову веленью с рубли по гривенке имали и налоги и обиды и насильства и продажи великие чинили…» В Саранске стрелец Л. Петров просит принять меры против сына воеводы М. Полянского, который насильно увез дочь стрельца Авдотью к себе в дом, «бил и увечил ее плетьми до полусмерти, от тех побоев… лежит она при смерти».

Вся политика самодержавия имела целью усиление крепостнического гнета, укрепление власти феодалов.

Однажды на одного из царевых фаворитов, боярина Б. М. Хитрово, владевшего 17500 десятин земли, не считая леса и покосов, поступила жалоба от крестьян. Те писали, что боярин закрепостил их незаконно и «держит за собою сильно и на них правит всяких денежных доходов беспощадно». «Тишайший» ту «…крестьянскую челобитную изволил отдать боярину, вверху без подписи», то есть полностью устранился и передал все дело на благоусмотрение самого Хитрово.

Крестьяне были опутаны густой и прочной сетью обязательств по отношению к землевладельцу. Так, боярину Б. И. Морозову они платили за пашню, сенные покосы, рыбные ловли, лавочные места, кузницы и т. п. На «столовый обиход» крестьяне должны были давать ему баранов, свиное мясо, гусей, сыр, сметану, яйца, кур, индеек, рыбу определенного веса и размера и т. д. И все это — помимо основной работы на феодала: пахоты, косьбы, жатвы, молотьбы, обслуживания рудников и поташных заводов. На крестьян также ложилась обязанность выполнять дополнительные работы или вносить особую добавочную плату по случаю многочисленных религиозных праздников.

На свой счет крестьяне вынуждены были содержать приказчика, который ревностно оберегал господские интересы и беспощадно взыскивал с нерадивых недоимки, хотя и был, как правило из своих же мужиков, правда, богатых. Если он не был расторопен, его самого ждало наказание. Морозов был крут на расправу и не терпел заминки в исполнении своих распоряжений. Если он предписывал, чтоб прислать в Москву «сало самое доброе, чистое», «мед самой доброй», «уксус … самой доброй», приказчик должен был костьми лечь, в лепешку расшибиться, а неукоснительно выполнить барскую волю.