Старина и новь Магриба - [85]

В примыкающем к морю аристократическом районе Анфа — виллы консульств США, Франции и других стран, бульвары Рузвельта и Ниццы. Именно здесь в январе 1943 г. состоялась Касабланкская конференция, на которой Рузвельт и Черчилль встретились с султаном Марокко. Однако отель, где это произошло, почему-то. «ликвидировали». Очевидно, французы, правившие здесь еще 13 лет после этого, не любили вспоминать о вмешательстве США и Англии в их отношения с Марокко. Здесь же, на берегу океана, где набережная переходит в бульвар Сиди Мухаммеда Бен Абдаллаха, недалеко от муниципального плавательного бассейна, по словам Мухаммеда, «одного из крупнейших в мире», расположен Аквариум. Я был там еще в 1980 г. и понимаю, почему жители Касабланки так им гордятся: здесь живут в естественных условиях не только различные виды морских и речных рыб, но и всевозможные представители океанской фауны со всех концов. света.

Мы бродили с Мухаммедом по столь же ослепительно шикарным, как и в 1980 г., центральным улицам Лаллы Якут, Мухаммеда V, Хасана II, по улице аль-Хансал и, ведущей от украшенной гигантским цветным куполом площади Мухаммеда V к городскому вокзалу, по предназначенным лишь для пешеходов кварталам сплошных магазинов, отелей, ресторанов, кафе, ювелирных мастерских и сувенирных лавок. Я вспоминал, узнавал, а он рассказывал, объяснял, советовал. Таким он мне и запомнился: заботливый и надежный гид, внимательный и вдумчивый собеседник, благодаря помощи которого я узнал много нового и с Касабланке, и о стране в целом.

Мухаммед торопился в Рабат, где ему надо было возобновить занятия со студентами. Мы тепло попрощались, и он уехал, возложив свои функции добровольного проводника на Джамаля. Более подвижной, энергичный и словоохотливый, энтузиаст-социолог, интересующийся положением рабочего класса и отлично знающий свой родной город, Джамаль уже проявил себя не только как преподаватель, но и как ученый. Беляль ссылается на одну из его работ в своей книге «Развитие и неэкономические факторы». Во время симпозиума я видел Джамаля лишь мельком, но мне о нем много говорил Мухаммед: «Джамаль все хорошо продумывает. Он никогда не подведет. У него большое чувство ответственности».

Джамаль сразу повез меня в новую медину, расположенную в южной части города, в отличие от старой медины в северной, приморской части. Я по дороге вспоминал, как два года назад ехал сюда другим путем, через одетую в строительные леса площадь Лемэгр-Дюбрея и улицу Хаджа Омара ар-Риффи, которая вывела нас к великолепным, в духе андалусских традиций, воротам королевского дворца. Мы обогнули его и мимо Арабского культурного центра выехали на широкую площадь Мулая Юсуфа. Над ней высился минарет мечети, в связи с чем это место называли просто «площадь мечети».

— Здесь центр квартала Хабус, — сообщил нам тогда гид АЪустафа. — В нем живет сегодня полтора миллиона человек, то есть семьдесят процентов жителей города.

Он повел нас вдоль торговых рядов, сверкавших медью подносов и блюд, манивших росписью и роскошью ковров. А на обратном пути мы ехали через «городок маршала Лиотэ» и слушали рассказы Мустафы о том, что женщины Магриба якобы не закрывали лица до прихода турок и что, если мы видим марокканку во всем белом, значит, она носит 90-дневный траур по мужу «ли родителям.

Выслушав меня, Джамаль сказал:

— Но я вас везу не совсем туда, а в соседний район Дарб ас-Султан, где расположен дворец короля.

Там, куда мы приехали, было много лавок и магазинов, шла оживленная торговля, но туристов я не видел. Район резко отличался от центра города. Мощенные булыжником, брусчаткой или вовсе не мощенные улицы, неказистые дома в 2–3 этажа, толпы оглушительно хохочущих или выкрикивающих что-то подростков, мелькающие в вечерней полутьме оригинальные типажи: то негр в соломенной шляпе, то бывший солдате бурнусе поверх заношенного мундира, то старик в тюрбане и турецких шароварах. Здесь почти все носили потертые пиджаки, куртки, спецовки, рабочие комбинезоны. Попадались закрытые женщины. У многих маленькие дети привязаны за спиной. Кроме того, галдящей детворой заполнены все улицы и переулки, которые здесь не имеют названий, а просто пронумерованы.

Поначалу странно идти по «переулку № 6» или по «улице № 27». Потом привыкаешь к этому, как и к тусклому освещению, особенно недостаточному в проходных дворах и глухих каменных коридорах, которыми ведет нас Джамаль, знающий все ходы и выходы. У него здесь немало знакомых. Они останавливают его, здороваются, справляются о делах.

— От района Дарб ас-Султан, — говорит Джамаль, — баллотировался в депутаты Абд аль-Азиз Беляль. И хотя прошел кандидат партии ССНС, у нас много друзей — и товарищей в этом районе.

Мы побывали с Джамалем и в старой медине, где, когда мне хотелось что-либо купить, он вел себя точно так же, как Мухаммед. Кроме того, у него здесь тоже были знакомые.

— Депутатом парламента от этого района, — рассказывает он мне, — избран Али Ята. Даже наши противники говорят, что он — единственный депутат, присутствующий на всех заседаниях и строго относящийся к своим обязанностям. Его рабочий день начинается рано утром, когда он правит корректуру арабского и французского изданий газеты «Аль-Баян», которые по содержанию не идентичны. После решения всех технических — и организационных вопросов в редакции он весь день занимается делами партии, находя при этом время написать статью, подготовить речь, принять ту или иную делегацию, поехать на встречу с избирателями или на собрание актива.