Спас Ярое Око - [40]
— Эге-гей, люди! — ликующе заорал он, задыхаясь. — Встречайте! Ого-го-го!!
Только эхо ответило ему из глубины леса.
Лыжи разъехались, и Бегун сел в сугроб, растерянно глядя на село, засыпанное поверх окон нетронутым снегом. Следы осмелевшего зверья прострочили снег меж домов и по крышам вокруг давно остывших печных труб. Куница тонкой длинной струйкой вытекла из-под стрехи ближней избы и скользнула к лесу.
Мимо неторопливо прошагал Еремей.
— Эй… — окликнул его Бегун. — Где люди?
Еремей молча подошел к своему дому, опустил торбу на снег. Бегун догнал, схватил его за руку:
— Люди где?!
— Ушли, — спокойно ответил Еремей. — На другой день после нас.
— Почему?
— Кто ж знал, не пожалуют ли еще гости…
Конечно, это было мудро. Бегун и сам понимал, что Белоозеро обречено с того мгновения, как Лева рассказал о нем первому же человеку в Москве. Не ждал только, что уйдут без них.
Пока раскапывали двери и разжигали огонь в печи, Бегун молчал, дожидаясь, когда Еремей заговорит сам. Стол с лавками, сундук и голая кровать стояли в чисто прибранном напоследок доме, кое-что из посуды было в печи, на полу лежали плетеные рогожки — видно, путь предстоял неблизкий, брали то, что можно унести. В красном углу осталось светлое пятно из-под снятых икон, над ним кружок копоти от лампады.
Еремей открыл сундук, переоделся в свое. Джинсы, свитер и сапоги бросил в жадно гудящую, истосковавшуюся по огню печь. Достал из подпола солонину, натопил снега и поставил вариться в чугуне. Тепло растекалось по дому, на стенах быстро таял иней. Павлик забрался на печку и уснул, завернувшись в медвежью шкуру.
Еремей сел напротив Бегуна. Между ними стоял на столе — будто третьим в разговор — Спас, освещенный багровыми бликами из печи.
— Куда ушли? — спросил Бегун.
Дальше… Там перезимуем, если Бог даст. Летом будем строиться… — Еремей тоскливо огляделся в осиротевшем доме. — Землянки теперь будем рыть. И храм под землей… Под землю схоронимся, коли на земле для нас места нет…
— Далеко это?
— Еще дня три будет.
— Когда выходим?
Еремей помолчал.
— Ты уже пришел, — сказал он наконец. Он поднял глаза на Бегуна. — Дальше я пойду один.
Бегун почувствовал, как что-то оборвалось в груди. Он смотрел на Еремея и по спокойному взгляду того понимал, что все давно решено, еще до того, как они вышли отсюда в погоню за Спасом, и говорить что-то, спорить, просить бесполезно.
— Что же мне — обратно? — мотнул он головой. — Как ты думаешь, сколько я там шагов пройти успею?
— Сколько Бог позволит… — ответил Еремей. — Ты не наш. Ты хочешь к нам, но ты отравлен вашим бесовским миром. Душа твоя на середине… Никто тебя не гонит обратно. Живи здесь. Молись. Припасов много по домам брошено. Ружье свое оставлю… А той зимой приду. Проживешь отшельником, отмолишься — пойдешь к нам. Если нет — иди обратно. Ты на середине — и туда, и сюда равно…
— Сына хоть возьми, — после долгого молчания сказал Бегун. — Обвенчаешься с Нежданой — пускай у вас будет, первенцем.
— Его возьму, — кивнул Еремей. — А со свадьбой погодим до той зимы. Там решим…
Больше они не говорили.
Утром Бегун вышел проводить их.
— А ты? — удивился Павлик, увидев, что отец не собирается в дорогу.
— Я догоню, — Бегун только коротко потрепал его по голове и подтолкнул к Еремею, чтобы не выглядело прощанием. Он даже улыбнулся ободряюще, но, наверное, вышло это у него неважно, потому что Павел забеспокоился:
— Я с тобой!
— С тобой мне тяжело будет. Не дойду.
Еремей поднял Павлика за спину и двинулся прочь по целине.
— Слышь, Еремей… — окликнул Бегун.
Тот обернулся.
— Неждане скажи, что…
Еремей покачал головой и указал себе на плотно сжатые губы. И пошел уже не оглядываясь…
Бегун долго сидел, уперев глаза в темную, изрезанную ножом столешницу. Печка давно прогорела, дом быстро выстывал.
Проваливаясь по пояс в сугроб, он добрался до поповской избы, утоптал снег у двери и выбил из скобы примерзший засов. Здесь было так же голо и чисто. На столе расстелен был платок Нежданы, на нем лежал венок, скрученный красной лентой из сухих ломких цветов и листьев девясила.
Бегун наконец очнулся. Год, на самом деле, это не так уж и долго, если нет времени на уныние, если каждый день полон забот. Он раскопал двери храма, зажег свечу перед слепым иконостасом, помолился за добрый путь Павлу и Еремею.
Потом пошел по избам. Собрал с миру по нитке недостающую посуду, топоры, пилы, одежу, обувку, — все, что не сумел бы сделать своими руками, — и снес к Еремею. Припасы перетаскивать не стал, а только провел учет: сколько солонины и копченого мяса, картошки, репы и прочих овощей, мороженой рыбы, кадушек с капустой, грибами, квасом, морошкой и клюквой, сколько муки в подполе у отца Никодима, Луки и других — и составил реестр на клочке бумаги.
Когда он закончил, глухая ночь была над мертвым селом, без единого живого огонька на много верст вокруг, без тепла, без звука. Медленно плыл в воздухе тяжелый снег. Если затаить дыхание, слышен был только время от времени натужный скрип ветвей, придавленных сугробом.
Бегун зажег лучину, растопил заново печь, зарядил похлебку в чугуне и еще раз изучил свой реестр. Даже если совсем уж не заладится с охотой — на одних припасах можно перезимовать. Можно жить! Грешно падать духом — белозерцам стократ труднее во времянках в зимней тайге!
«Черные аисты» — это элитный отряд арабских моджахедов-диверсантов, встреча с которыми равнозначна приглашению на собственные похороны. Но наши восемнадцатилетние парни не побоялись столкнуться с ними лоб в лоб и… Сколько стоит победа, и есть ли у нее цена, вы узнаете из этой книги.
В остросюжетных, полных драматизма повестях Юрия Короткова рассказывается о трудной судьбе подростков, молодых людей сталкивающихся с жестокостью, непониманием окружающего мира, который зачастую калечит их жизни.Олегу было семь лет, когда мать отдала его и сестру в детский дом — тогда и появилась первая седина у него в волосах.Олег ни с кем не дружил, никого не любил, никого не боялся, годами копил в себе злость и обиду на окружающих.Олег научился защищать свою честь, но не научился прощать…
Виллисы — это невесты, не дожившие до свадьбы, лишенные счастья. По ночам они встают из могил и убивают одиноких путников. Виллисы — это персонажи балета «Жизель», хрупкие и жестокие призраки в подвенечных платьях. Виллисы — это студентки хореографического училища, пожертвовавшие всем ради танца.Какая девушка не хочет стать балериной? А тем более балериной Большого театра. Но немногие знают, какой это тяжелый и изнурительный труд: репетиции до седьмого пота, кровавых мозолей, ограничения во всем. Мир здесь делится на тех, кто на сцене и тех, кто в зале.
Где ты, девятая парашютно-десантная рота? Где ребята, чья молодая кровь дымилась на горячих камнях Афганистана, чей последний крик неприкаянным эхом метался меж скал проклятого перевала Гиндукуш? Почти все они лежат под белыми обелисками с красной жестяной звездой. Неужто все было напрасно, и эта война была никому не нужна? Так это или не так, но земля, политая кровью солдат и сдобренная их мертвыми телами, уже никогда не станет чужой…Когда дембель Олег Лютаев выходил из поезда на вокзале родного Красноярска, он и не подозревал, что история девятой роты еще не завершена.
Остросюжетные повести Юрия Короткова стали бестселлерами. По ним сняты популярные фильмы «Авария, дочь мента», «Дикая любовь», «Абрекъ» и другие.В сборник «Абрекъ» вошли самые популярные из остросюжетных повестей Ю. Короткова: «Авария, дочь мента», «Спас Ярое Око», «Седой», «Абрекъ», «Абориген» и «Дикая любовь». Их герои — современные молодые люди, волей судьбы преступившие Закон.Юная американская школьница прилетает в Киев и начинает учиться в обыкновенной средней школе. Там она влюбляется в лучшего ученика класса, настоящего красавца и подающего надежды программиста.
В книгу известного российского сценариста, писателя Юрия Марксовича Короткова (1955 г. р.) вошли его увлекательные остросюжетные повести разного жанра. Среди них и боевик «Авария, дочь мента» – о конфликте отца и дочери, предопределенном сменой эпох в лихие 90-е. Лихая жизнь доводит школьницу Аварию (Валерию) до группового изнасилования бандой мажоров, и это несчастье примиряет ее с отцом. И теперь он – простой милиционер Алексей Николаев – мстит насильникам, пренебрегая законом, на страже которого всегда стоял… Одноименный фильм был снят в 1989 году режиссером Михаилом Туманишвили, в главных ролях: Оксана Арбузова, Владимир Ильин, Любовь Соколова.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.