Созидая на краю рая - [6]

Шрифт
Интервал

Осмеливаюсь поднять взгляд на странного посетителя. Он смотрит на меня. Только вот в моих глазах наверняка робость и неуверенность, которые я испытываю, пусть и прикрытые заинтересованностью, а в его — чистый интерес, оценка. Стою, не зная, что сказать и как оторваться от этих глаз. Эти зелёные омуты так придирчиво и плотоядно изучают меня, что начинает слегка мутить. Первой, прерывая игру в «гляделки», с трудом нацепив на лицо прежнюю улыбку, оборачиваюсь к женщине, сидящей за столиком рядом с мужчиной.

— Пока всё. Можете идти, — лениво махнув рукой, сообщает она. Её взгляд уже не на мне. Он направлен на своего спутника, молчаливо и неотрывно следящего за каждым моим шагом.

— Эдвард! — зовёт она его, трогая за руку. Он не отвечает, всё ещё ухмыляясь. Раздражённая женщина поворачивается ко мне, стреляя гневным взглядом, будто только что вспоминая о моём присутствии:

— Нам больше ничего не надо. Идите!

Опомнившись, скидываю наваждение и, бормоча извинения, пячусь подальше от этого проклятого стола. Кое-как поворачиваюсь и тут же налетаю на другого официанта. Его поднос с горячим и дорогим кофе падает на пол, и коричневая жидкостью забрызгивает мою бежевую блузку.

— Какого чёрта, Белла? — гневно кричит он, нагибаясь чтобы собрать осколки — Смотри куда идёшь!

— Прости, — только и могу ответить я, не в состоянии вспомнить его имя. Оглядываюсь, чтобы убедиться что на данный момент рядом никого нет, и быстро ухожу.

Вбегаю на кухню, часто дыша. Всем на меня плевать. Каждый занят своим делом. И это к лучшему. Меньше будет вопросов.

Мне приходится потратить пять минут, чтобы собраться и вернуться к обслуживанию в зале. Слава Богу, мне везёт, и посетители с пятого столика больше ничего не заказывают. И пусть время от времени я ловлю всё тот же внимательный взгляд некоего Эдварда — удивительно, как я вообще смогла запомнить его имя — стараюсь не обращать на это внимание. Смотрит и смотрит. В конце концов, это не запрещено.

Так проходит несколько часов.

Когда в очередной раз выхожу в зал, вижу, что пятый стол пуст. На сердце сразу же становится легче. Заново становлюсь той милой и молоденькой официанткой, которая заигрывает со всеми и с каждым по отдельности мужчиной в этом зале. Старым или молодым, женатым или холостым — они клиенты, а я та, которой они платят. Приходится приспосабливаться.

Наверное, кратковременное спокойствие притупляет моё восприятие действительности и интуицию, потому что, когда я несу заказ на двадцать восьмой стол, меня встречает все тот же самый незнакомец, который заставил все во мне трепетать.

Теперь зеленоглазый посетитель сидит один. Небольшой столик отделенный перегородкой от любопытных взглядом как раз подходит ему, делая ещё более красивым и таинственным. Полированную деревянную поверхность освещает довольно большая люстра, висящая на позолоченных и отделанных под старину цепях. Именно благодаря ей я вижу идеальные черты незнакомца — прямой нос, красиво очерченные скулы, пухлые розовые губы и находящиеся в продуманном беспорядке бронзовые кудри.

Создания прекраснее я не видела, но в то же время чувствую скрытую опасность, которую он излучает.

— Ваш заказ, сэр, — смотрю прямо перед собой, только сейчас понимая, что ставлю на стол бутылку хорошего вина и два греческих салата — Что-нибудь ещё?

— Вас, пожалуйста, — он обворожительно улыбается, и мое сердце заходится в неистовом ритме.

— Простите?..

— Составьте мне компанию, мисс… — его взгляд цепляет бейдж с моим именем — … Белла.

— Прошу прощения, но меня ждут клиенты, — прижимаю поднос к себе, будто для защиты. Напрасно. Эта металлическая штуковина все равно не защитит меня.

— Я оплачу четыре счета, — не отстает мужчина.

Мнусь некоторое время, нерешительно глядя на свои руки, отчаянно сжимающие поднос, а потом на незнакомца.

Оставляя дрожать от ужаса здравый разум, поддаюсь внезапно порыву и сажусь на удобный, обшитый кожей стул.

— Вина? — незнакомец откупоривает бутылку, наливая себе бокал.

— Не нужно, — отказываюсь, зная, что мне все ещё предстоит хорошенько поработать.

— Ну а салат? — мужчина пододвигает ко мне тарелку — Хотя бы от этого не откажетесь?

Замолкаю, глядя на аппетитные, но слишком дорогие для сегодняшней ситуации овощи.

— За даму всегда платит джентльмен, Белла, — усмехается красавец с бронзовыми волосами, видя мое замешательство — Ешьте.

Из вежливости раздумываю ещё пару секунд, но потом все же неуверенно беру в руки вилку, принимаясь за вкуснейшей лакомство.

— Давно работаете здесь? — мужчина отпивает вина из бокала, задавая этот вопрос.

— Около пяти месяцев.

— Много платят?

Хмурюсь, но не перестаю есть.

— Достаточно.

— И все же сколько? — незнакомец не унимается, даже не притрагиваясь к своей порции.

— Пять тысяч, — сообщаю ему цифру и начинаю чувствовать себя немного неуютно. К чему эти вопросы?

— Не слишком много для такой прекрасной официантки, — мужчина подмигивает мне, снова беря в руки бокал — А вы бы хотели зарабатывать больше?

Поднимаю на него глаза, не зная, что и ответить.

— Возможно… — наконец протягиваю я — Но лучше предложений я пока не получала, так что останусь тут.


Еще от автора AlshBetta
У меня есть жизнь

Сочельник, восемь часов вечера, загородная трасса, страшная пурга и собачий холод. Эдвард Каллен лениво смотрит на снежные пейзажи за окном, раздумывая над тем, как оттянуть возвращение домой еще хотя бы на час… что случится, если на забытом Богом елочном базаре он захочет приобрести колючую зеленую красавицу?


Нарисованные линии

Все беды в нашей жизни уготованыИ никому из нас судьбы не избежать.Но, думаю, никто не станет возражать,Когда скажу, что линии событий нарисованы,И каждому из нас любовью под силу их стирать.


Русская

В жизни 19-летней Беллы Свон главное место занимают выпивка, «травка» и слепая привязанность к депрессивному музыканту Джасперу Хейлу. Правда, длится все это ровно до тех пор, пока бог знает откуда взявшийся Эдвард Каллен — альтруист до мозга костей, положивший на алтарь благого дела всю свою жизнь — зачем-то не решает увезти ее из Америки! И не куда-нибудь, а на самый край земли — в неизведанную, чужую и страшно холодную страну — в Россию…Примечания автора:Все фразы, произнесенные героями по-русски, будут выделены жирным начертанием.Все остальные невыделенные фразы текста произнесены на английском.Капельку жаргонизма и ненормативной лексики — без них образы не будут полными.


Последняя грань

Люди часто доходят до последней грани. Люди редко соглашаются эту грань признать. Небольшая история о том, что даже на краю мира, одной ногой стоя над пропастью, можно найти причину остановиться и продолжать жить.


Hvalfanger / Китобой

Поистине ледяной китобой Сигмундур однажды спасает на корабельной базе странную девушку с не менее странным именем. Причудливой волею судьбы им приходится делить его лачугу в одну из самых суровых весен в истории Гренландии. А все ли ледники тают?..


Заточенная в Золотой Клетке

Эдвард Каллен имеет все — деньги, власть, и красоту. Вся женская половина человечества готова быть с ним только по повиновению загадочного изумрудного взгляда. Эдвард заносчив, мрачен и молчалив, а ещё у него несносный характер. Но никто не пытался заглянуть глубже «красивой обертки», в его душу, в его сердце… А он и не собирается никого туда пускать, и скорбит по единственному, важному для него существу — Изабелле Каллен. Но однажды, в его жизни появляется юная Белла Свон!


Рекомендуем почитать
Как он не научился играть на гитаре

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Записки благодарного человека Адама Айнзаама

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Блюз перерождений

Сначала мы живем. Затем мы умираем. А что потом, неужели все по новой? А что, если у нас не одна попытка прожить жизнь, а десять тысяч? Десять тысяч попыток, чтобы понять, как же на самом деле жить правильно, постичь мудрость и стать совершенством. У Майло уже было 9995 шансов, и осталось всего пять, чтобы заслужить свое место в бесконечности вселенной. Но все, чего хочет Майло, – навсегда упасть в объятия Смерти (соблазнительной и длинноволосой). Или Сюзи, как он ее называет. Представляете, Смерть является причиной для жизни? И у Майло получится добиться своего, если он разгадает великую космическую головоломку.


Осенью мы уйдем

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ашантийская куколка

«Ашантийская куколка» — второй роман камерунского писателя. Написанный легко и непринужденно, в свойственной Бебею слегка иронической тональности, этот роман лишь внешне представляет собой незатейливую любовную историю Эдны, внучки рыночной торговки, и молодого чиновника Спио. Писателю удалось показать становление новой африканской женщины, ее роль в общественной жизни.


Осторожно — люди. Из произведений 1957–2017 годов

Проза Ильи Крупника почти не печаталась во второй половине XX века: писатель попал в так называемый «черный список». «Почти реалистические» сочинения Крупника внутренне сродни неореализму Феллини и параллельным пространствам картин Шагала, где зрительная (сюр)реальность обнажает вневременные, вечные темы жизни: противостояние доброты и жестокости, крах привычного порядка, загадка творчества, обрушение индивидуального мира, великая сила искренних чувств — то есть то, что волнует читателей нового XXI века.