Созидая на краю рая - [52]

— Позволь, чтобы это осталось небольшой тайной… — с мольбой в голосе шепчу я, когда начинает звучать другая музыка, и Эдвард отводит меня в угол площадки к небольшим диванчикам, рядом с которыми стоят бокалы с выпивкой. Усаживаемся на один из них — самый тёмный, в углу, и он поворачивается ко мне.

— От меня тайн быть не может!

— Ненадолго, — теребя палантин в руках, прошу я. — Я скажу тебе, чуть позже…

— Хочешь, чтобы я сам узнал? — он вопросительно изгибает бровь, и в одновременно протягивает мне бокал с шампанским. Беру его в руки, чувствуя холодную стеклянную поверхность под пальцами.

— Пожалуйста, не делай этого, — снова говорю с мольбой. Хочу, чтобы он понял меня и всю важность моей просьбы. Может быть, внутреннее чутьё подскажет ему, что спрашивать сейчас не стоит?

— Что же это за тайна? — теперь он смотрит на меня с неподдельным интересом. — Что ты её так усиленно скрываешь?

Опускаю взгляд на шампанское, делая маленький глоток. Не люблю спиртное.

— Ты скажешь мне в течение трёх дней, — наконец произносит он, после паузы. — Не позже. Три дня.

Благодарно смотрю на него, робко улыбаясь.

— Аро прав, Белла, ты прекрасно выглядишь, — неожиданно произносит он, оглядывая меня и мой наряд. Снова краснею, но на этот раз мне приятно, а не страшно. Комплименты Аро были угрожающи, а комплименты Эдварда вселяют какое-то ободрение. По крайней мере, сейчас, пока мы в этом зале, в котором он — единственная моя защита.

— Кто он такой? — спрашиваю я, не решаясь произнести имя своего мучителя.

— Один из нефтяных магнатов, — небрежно бросает Каллен, попивая из своего бокала игристую жидкость. — Переметнёшься на его сторону?

— Никогда, — быстро отметая его вопрос, произношу я. Смешок Эдварда заставляет и меня улыбнуться, но это не мешает моим глазам вселить в Каллена уверенность, что я говорю серьёзно.

— Тем лучше для тебя, — пожимая плечами, сообщает он, и внезапно я ощущаю, как его рука обвивает меня за талию, придвигая к себе.

С радостью делаю то, что он просит, опуская голову ему на плечо.

Чувствую внимательный зелёный взгляд, которым он смотрит на меня и сейчас, но теперь мне всё равно. Так я чувствую себя защищённой. Если бы он знал, как помог мне сегодня…

Хотя, думаю, он знает.

Внезапно понимаю, что он помог мне не только сегодня. Он помогает мне всё время, когда я вспоминаю о нём — ведь это он оплачивает лечение Энтони.

Всё же, Эдвард Каллен, что бы я ни говорила, как бы к нему не относилась и что бы ни чувствовала, неразрывно связан со мной.

Вопрос, надолго ли?..

Глава 18 — Выбор лучшего пути

— Энтони? — несмело приоткрываю дверь палаты сына, заглядывая внутрь. Обстановка не изменилась и ничего страшного я не вижу. Приборов вокруг кровати моего мальчика нет, да и сам он выглядит совсем неплохо. Он уже не так бледен, а ласковые солнечные лучики играют на его лице, даря выражение детской непосредственности.

На миг, когда он видит меня, его глаза светятся радостью, но потом мой любимый небесный взгляд исчезает, и его голова поворачивается в сторону стены. Он не хочет меня видеть.

— Малыш, я вернулась! — всё ещё топчусь на пороге, не зная, стоит ли вообще входить.

Впрочем, моя нерешительность тут же исчезает, едва вижу подрагивающую нижнюю губу своего ребёнка.

Быстрыми шагами пересекаю комнату, опускаясь на кресло рядом с Тони. Его голова по-прежнему повернута в другую сторону.

— Ты ушла, — произносит он отчуждённо. В его голосе обида. Почти смертельная. И я это заслужила, потому что не сдержала данное слово. Похоже, обещания я умею держать только перед Эдвардом.

— Солнышко, так нужно было…

— Ты обещала! — его взгляд упирается в меня, и я вынуждена заметить, как в голубых глазках серебрятся слёзы. — Ты сказала мне, что не уйдёшь, если я усну!

— Энтони, есть обстоятельства…

— Ты меня не любишь! — быстрый итог всему сказанному, и он снова отворачивается от меня в другую сторону. Слёзы ещё не текут по его щекам, хотя это явление ждать себя не заставит.

— Что ты такое говоришь? — пытаюсь загладить свою вину и вселить в него уверенность в правдивости моих слов. — Солнышко, ты для меня дороже всех на свете!

— Тех, кого любят, не бросают, — поджимая губы, дрогнувшим голосом произносит он.

— Ты считаешь, что я бросила тебя?

— А разве нет?

— Я же здесь!

— Это ненадолго…

Подобное утверждение отзывается болью у меня в груди. Потому что оно правдиво. Все слова моего мальчика правдивы. Я действительно ужасная мать, раз заставляю своего и так исстрадавшегося ребёнка страдать ещё больше.

Тянусь к его ладошке, но он отдёргивает их от меня, пряча под одеяло.

Чувствую, как слёзы наворачиваются уже на мои глаза, но смахиваю их, зная, что плакать сейчас никак нельзя.

— Зайчик, — смотрю на его лицо, подмечая, что слёзы уже были на нём. Дорожки от них ещё заметны на нежной коже. — Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя!

— Ты ушла… — словно эхо повторяет он, и всхлипы начинают по очереди вырываться из его груди. — Ты обещала не уходить!

— Энтони, иди ко мне, — протягиваю к нему руки и встаю со стула, но сын не позволяет обнять себя, и отказывается от моих объятий, зарываясь в одеяло и плача уже под ним.