Сотвори себя - [25]
— Ну, давайте выпьем.
Жгура налил сивухи в большие граненые стаканы и прытко опрокинул спиртное в рот. Поморщился, нюхнул ржаного хлеба и протянул было руку к салу, но не успел взять кусок, как на веранде послышался громкий топот ног, затем кто-то настойчиво забарабанил в дверь.
— Входите! — басисто пригласил хозяин.
Порог перешагнула почтальон Томка Блюка:
— Я нюхом учуяла вкусный обед…
— Милости просим к столу, — поднялся Григорий.
— Вам приятная весточка, а мне налейте стопку. Погреюсь, — отдала Жгуре самодельный конверт из синей обложки ученической тетради.
Взял в руки нежданное письмо, сморщился, шевеля губами, вчитывался в обратный адрес. От кого же? И вдруг смертельная бледность покрыла его лицо. Письмо было от Шуры.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Да, письмо пришло с той далекой станции, куда война, словно легкую щепку, прибила Григория. Как страшная болезнь, как снег на голову среди лета было это послание, которое пока что носил в кармане нераспечатанным.
Знал: оттуда добра не жди. Ведь буквально вырвался из объятий сумасшедшей Шурки и темной ночью убежал куда глаза глядят, только бы она его не привязала навечно к своей юбке… Молодой, глупый был, а она, вдова, мать двоих детей, пригрела его…
— Все вы, мужчины, лицемеры, — говорила она не раз. — Поете женщинам одно и то же, пока не надоест…
— Я не из тех… Я однолюб, Шурка…
— Однобрех…
— Докажу!
— Поклянешься?
— Нет, я… женюсь на тебе…
— Овва-а! Ну-ка погляди мне в глаза, петушок несчастный.
— Давай завтра пойдем и запишемся, если ты не веришь.
— Занудистый ты, Гришутка. Но за тебя пойду.
На следующий день Шура горестно заплакала над похоронкой, приложив ее к устам, как святцы: у покойного мужа выпрашивала разрешения и благословения на второе замужество.
Принарядившись, чинно, степенно, отправились в сельсовет. Шли напрямик, через пустырь, чтобы люди их не сглазили. На улице дождик моросил, ветер тоскливо завывал в бурьяне.
— Постой, Гриша. Погоди. Мне послышалось рыдание сыча, — настороженно остановилась Шура.
— Глупости. Днем сычи и совы спят.
— Прислушайся-ка.
— Кажется, щенок скулит.
— Откуда ему взяться в такое ненастье?
— Кто-то, наверное, выбросил на мусорник…
— Давай, Гриша, разыщем, жалко мне его.
— Ги-ги, собаку жалко? На то она и собака, дабы по-собачьи сдохнуть.
— Бездушный, замолчи! Слышь, повизгивает, просит помощи…
Спустились по склону в глубокую канаву и сразу же наткнулись на крохотного щенка. Замурзанный, мокрый, он беспомощно ползал в бурьяне и пронзительно пищал.
— Бедняжка! — Шура бросилась к нему, взяла в пригоршню, чтобы согреть.
— Искупай его в луже и вытрешь моим носовым платком, — предложил Жгура.
— Спасибо за дельный совет, — Шура принялась оттирать щенка. Залоснились черно-белые пятнышки.
— Рябко! — выкрикнул Григорий.
— На, положи за пазуху. Пусть согреется.
— Ты что, спятила? Он же холодный, как лягушка… Бр-р-р…
— Это тебе мой свадебный подарок…
— С собакой у сердца идти на регистрацию? Собачья жизнь будет у нас, Шурок…
— Не накаркивай! Пихай за пазуху!
Нехотя Григорий расстегнул рубаху, и Шура затолкала туда щенка.
— Гришутка, а у тебя черствая душа.
— Собакой меряешь человека?
— Самая точная мера!
— Шура, мы идем бракосочетаться или ты привела меня на собачий экзамен?
— Успокойся, щенка мы нашли к счастью.
В сельсовете на них посмотрели как на чудаков, но зарегистрировали.
Жгура вынул из-за пазухи полуобсохшего щенка и ткнул в нос Шуре:
— Вместо меня тебя Рябко целует и поздравляет с законным браком…
Эту злую выходку Шура, как ни странно, восприняла как приятную шутку. Отвела в сторону руку со щенком и, властно притянув Григория, поцеловала. Затем резко отстранилась, удрученно опустила голову и горько заплакала: то ли ей вспомнилась похоронка, что сиротливо лежала в сундуке, то ли представилась ушедшая в прошлое раскатистая свадьба, а может, просто сожалела о том, что все это, милое и дорогое, следует забыть, выбросить из головы, ведь начинается новая, неведомая жизнь…
Вечером в тот же день Шура добыла, выцыганила мясной начинки и наварила сибирских пельменей. Пригласила соседок, таких же солдаток, как и сама, достала из укромного местечка бутылку вонючей самогонки, и покатилось эхо:
— Го-о-орько!
Сначала они вдвоем, Шура и Григорий, целовались до одури. А потом уже и соседушки по очереди прикладывались к нему, как набожные к иконе… И он все воспринимал как должное. Даже кичился в душе: один парень на деревне…
Из-за деревянного почерневшего от времени пристенка исподлобья посматривали на свадьбу двое русоголовых веснушчатых мальчуганов. В их глазах затаилась черная обида на отчима, ведь он до сих пор ни разу не подошел к ним, не погладил по головкам, не принес гостинца, не заговорил с ними по-человечески… А главное — «присвоил» себе их мать.
После женитьбы Григорий замкнулся в себе, стал уединяться. Целыми днями бродил по лесу с Рябком. Пес оказался смышленым, умным. Жгура учил его брать след, носить в зубах котомку с едой. Иногда совал ему в зубы топор: трудись, помощник. Собака легко поддавалась дрессировке. Где бы он ни спрятался, зароется ли в сено, залезет ли в глубокий погреб, выследит и найдет. Испытывал пса в различных ситуациях. Бывало, отправится тайком на охоту в густые, почти непроходимые чащобы, верст за десять. А Шуру попросит, чтобы она закрыла Рябка в будке и выпустила его только под вечер. Но и тогда пес бросался на розыски, вынюхивал и непременно находил Григория. Собачьим радостям не было предела. Нежно лизнет шершавым языком хозяина прямо в губы, станет на задние лапы и так заглянет в глаза, чуть ли не заговорит, чуть ли не упрекнет, почему же оставил в неволе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жизнь и творчество В. В. Павчинского неразрывно связаны с Дальним Востоком.В 1959 году в Хабаровске вышел его роман «Пламенем сердца», и после опубликования своего произведения автор продолжал работать над ним. Роман «Орлиное Гнездо» — новое, переработанное издание книги «Пламенем сердца».Тема романа — история «Орлиного Гнезда», города Владивостока, жизнь и борьба дальневосточного рабочего класса. Действие романа охватывает большой промежуток времени, почти столетие: писатель рассказывает о нескольких поколениях рабочей семьи Калитаевых, крестьянской семье Лободы, о семье интеллигентов Изместьевых, о богачах Дерябиных и Шмякиных, о сложных переплетениях их судеб.
В книгу вошли ранее издававшиеся повести Радия Погодина — «Мост», «Боль», «Дверь». Статья о творчестве Радия Погодина написана кандидатом филологических наук Игорем Смольниковым.http://ruslit.traumlibrary.net.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сергей Федорович Буданцев (1896–1939) — советский писатель, автор нескольких сборников рассказов, повестей и пьес. Репрессирован в 1939 году.Предлагаемый роман «Саранча» — остросюжетное произведение о событиях в Средней Азии.В сборник входят также рассказы С. Буданцева о Востоке — «Форпост Индии», «Лунный месяц Рамазан», «Жена»; о работе угрозыска — «Таракан», «Неравный брак»; о героях Гражданской войны — «Школа мужественных», «Боевая подруга».
Впервые почувствовать себя на писательском поприще Василий Ганибесов смог во время службы в Советской Армии. Именно армия сделала его принципиальным коммунистом, в армии он стал и профессиональным писателем. Годы работы в Ленинградско-Балтийском отделении литературного объединения писателей Красной Армии и Флота, сотрудничество с журналом «Залп», сама воинская служба, а также определённое дыхание эпохи предвоенного десятилетия наложили отпечаток на творчество писателя, в частности, на его повесть «Эскадрон комиссаров», которая была издана в 1931 году и вошла в советскую литературу как живая страница истории Советской Армии начала 30-х годов.Как и другие военные писатели, Василий Петрович Ганибесов старался рассказать в своих ранних повестях и очерках о службе бойцов и командиров в мирное время, об их боевой учёбе, идейном росте, политической закалке и активном, деятельном участии в жизни страны.Как секретарь партячейки Василий Ганибесов постоянно заботился о идейно-политическом и творческом росте своих товарищей по перу: считал необходимым поднять теоретическую подготовку всех писателей Красной Армии и Флота, организовать их профессиональную учёбу, систематически проводить дискуссии, литературные диспуты, создавать даже специальные курсы военных литераторов и широко практиковать творческие отпуска для авторов военной тематики.