Солнце сквозь пальцы - [19]

– Ну ладно тебе, – вступилась за Энди Сэм, – ты же не умер.

– Я мог сломать шею.

– Шею, – повторил Энди.

– Заткнись!

Энди нахмурился и замолчал.

– Эй, повежливее. Бедняга Энди.

– Ну да, бедняга. Мы чуть не погибли там внутри из-за него.

– Однажды моя подруга сломала себе грудь, – сказала Сэм. – Грудь, представляете?

– Как можно сломать грудь? – спросила Тиффани.

– Она была ненастоящей. Импланты, понятно? Она летела на самолете, как вдруг – бах! Грудь лопнула. Представляете, какое там давление.

– О боже, ну и гадость, я бы умерла.

– Вода! – закричал Энди.

– Хватит, Энди, – сердито сказал Дарио.

– Хочешь, я принесу лед? Я могу сделать тебе массаж. У меня хорошо получается.

Энди рассмеялся.

– Вода! Вода! Вода! Вода! – кричал он.

Он поднял руку и схватил Дарио за футболку, продолжая вопить.

Дарио вскочил и толкнул коляску ногой в сторону колонны. Коляска накренилась. Еще чуть-чуть, и Энди бы упал.

Тиффани осталась сидеть с открытым ртом.

Дарио подошел к Энди и нагнулся к нему.

– Ты что? – закричал Дарио. – Думаешь, ты можешь делать все, что захочешь, лишь потому, что ты в коляске?

Энди замолчал и замер.

– Что ж, у меня для тебя новость. Ты не один такой. Я тоже в коляске. С девяти лет. Пусть ее никто никогда не видел.

Дарио закричал Энди прямо в ухо:

– Ты знал, что в некоторые дни я даже не могу встать с постели, знал? Что я не могу двигаться, не могу дышать. И лишь надеюсь, что этот день пролетит незаметно. Единственное, о чем я могу думать в такие дни, так это о том, что завтрашний день, возможно, будет лучше.

Дарио резко выпрямился и посмотрел на Энди. Он чувствовал в груди тяжесть, словно огромный камень, состоящий из слез и гнева.

– Единственная разница, мой дорогой друг, в том, что тебе помогают ассистенты, а мне нет, – добавил он.

Потом Дарио подошел к дивану, взял Тиффани за руку и сказал:

– Пойдём.

И они ушли.

Энди нахмурился и уставился в пол. В глазах у него защипало.

– Эй, – окликнула его Сэм. – Ладно тебе, забудь.

Энди молчал.

Сэм наклонилась к нему.

– Ты расстроился?

– Азёл, – сказал Энди.

– Что?

– Дарио – азёл.

Сэм расхохоталась.

– Ну и дела! Какие слова ты знаешь! – Она приложила руку ко рту. – Но на самом деле ты прав, он немного козел.

Она выпрямилась и улыбнулась.

– Хочешь колы? Тебя угостить?

Она протянула ему руку.

Энди посмотрел на Сэм. Ее белое овальное лицо казалось фарфоровым.

– Так хочешь или нет? – рассмеялась девушка. – Хотя нет, это ты меня угостишь.

Энди улыбнулся и прикоснулся к руке Сэм.

Она покатила коляску в сторону бара.

25

– Что ты сказал? Я не слышу!

Голос Тиффани едва пробивался сквозь музыку.

В комнате было пятьдесят или шестьдесят человек. Дарио недоумевал: как можно танцевать, когда вокруг столько людей? Хотя ему и так не хотелось танцевать.

– Я не вижу Энди! – крикнул он, окинув взглядом диваны.

– Что ты сказал?

– Не вижу Энди! – повторил он, наклонившись к Тиффани.

– И что? Вы только что поругались. Расслабься, это же праздник, он где-нибудь веселится!

– Что ты сказала?

– Что он веселится! Веселись и ты!

Тиффани подняла руки и задвигалась в такт музыке вокруг Дарио.

– Куда он мог пойти?

– Хватит! Ты что, даже не смотришь на меня?

– Что-то случилось?

– В смысле? Я ведь рядом!

Тиффани улыбнулась, обнажив белоснежные зубы.

– Мне надоело, – заявил Дарио. – Пойдем!

– Почему? Что ты собираешься делать? Ты не любишь танцевать?

– Я не хочу. Пойдем отсюда.

Тиффани обхватила его лицо руками и поцеловала.

Дарио отстранился и посмотрел на нее. «Нет, красотка, – подумал он, – держись от меня подальше, лучше не связывайся со мной. Лучше не связывайся с таким, как я. Я – урод с гнилым мозгом. Я тебе не пара».

– Эй, мне все равно, что ты странный! – крикнула Тиффани. – Я тоже странная!

И она поцеловала его вновь. Этот нежный, глубокий поцелуй был похож на обещание.

– Давай что-нибудь выпьем! – предложила она.

Они вышли из комнаты.

– Это он! – воскликнула Тиффани, указав на веранду.

– Кто?

– Энди. Видишь? Теперь ты спокоен?

Одно из окон выходило в сад, было видно бортик бассейна, забитый людьми. Они, словно зрители в театре, громко аплодировали группе девушек, которые несли куда-то Энди на белом матраце. Это напоминало религиозный праздник. Не хватало лишь свечей и служителей церкви, следующих за процессией.

– Что они делают?

– Какая разница? Развлекаются. Ты что, не видишь, что Энди тоже весело?

Девушки опустили матрац с Энди в воду. Он смеялся и раскачивался из стороны в сторону. Сэм сняла с него футболку и джинсы. Теперь маленький полуобнаженный бог растянулся на троне к радости верующих. А еще Энди пел. «Патовью… патовью…» – повторял он. Толпа смеялась, ничего не понимая. Ведь на языке богов говорят лишь избранные.

– Вот зараза, – улыбнулся Дарио. – Все-таки получил свою воду.

– Пойдем скорее, – сказала Тиффани. Она потянула Дарио за футболку. – Знаешь, твой друг кажется мне более сообразительным. Возможно, мне стоит провести вечер с ним.

Дарио уставился на нее.

– Я шучу, – сказала Тиффани. – Но все же поторопись. Иначе я и вправду избавлюсь от тебя.

26

Дарио задел рукой столик, замычал от боли и перевернулся на бок. Он почувствовал под спиной скомканную подушку…

Улитка старательно ползла по камню. Она торопилась как могла, но ведь улитка – это улитка, что она могла поделать? Так ребенок пытается идти быстрее, но не поспевает за этим стремительным миром. Дарио наблюдал за улиткой, стоя на коленках. Он внимательно следил за ней, проводил особое научное исследование, изучал крошечные и медленные движения, за которыми как будто скрывались лихорадочные конвульсии.