Солнце сквозь пальцы - [21]
Через секунду в его спину прилетела бутылка.
27
Наконец Дарио остановился. Солнце медленно поднималось над равниной. Сердце билось так, словно он только что пробежал марафон. Он ощущал в груди, между желудком и горлом, тяжесть, мешавшую дышать. Как будто кто-то ударил его по груди, а не в спину.
Он остановился на обочине и заглушил мотор.
«Что случилось?»
– Ничего… я на минутку…
«Тебе плохо?»
– Нет… я просто хочу прилечь… ненадолго.
Дарио опустился на траву, открыл рот и сделал глубокий вдох.
– Сейчас пройдет, – сказал он.
Но тяжесть в груди не проходила.
Дарио дышал, огненный воздух скапливался в горле и оставался там. Он закашлялся, задрал голову. Закрыл глаза и открыл рот как можно шире, раскинул в стороны руки. Небо над ним было бескрайним, глубоким, спокойным. Почему у Дарио не получалось впитать ни одной капли воздуха из этого бесконечного бака с синевой? Казалось, что кто-то – Бог, небесный царь или другое божественное существо – взял и перекрыл краны.
Энди смотрел на восходящее солнце. Его взгляд, как обычно, был направлен вдаль. Улица, поля, леса и равнина – все замерло, затихло, словно так было всегда. Казалось, даже Энди сидел в этой коляске испокон веков. Он напоминал сфинкса, обращенного к солнцу. Сфинкса, который взирал на мир темными глазами и взглядом менял его.
И постепенно в этом практически невыносимом покое воздух вернулся к Дарио.
Энди улыбался.
«Ну что?»
Дарио посмотрел на него.
«Теперь ты можешь дышать?»
– Да, мне лучше.
«Я знаю».
– Это ты?
«Что?»
– Ты вернул воздух?
«Ты с ума сошел? И как я мог это сделать?»
– Не знаю, ты ведь полубог.
Энди рассмеялся.
«Ну да, конечно. Я всего лишь парень на коляске».
Дарио встал и вздохнул с облегчением.
Он снова посмотрел на Энди, сидевшего с закрытыми глазами.
– Ну же, скажи мне, – произнес он. – Это ведь ты вернул воздух.
Но Энди молчал.
Дарио посмотрел на небо, спокойное и голубое, завел рэкмобиль и поехал.
28
Полоска моря на горизонте постоянно расширялась. Море словно раскидывало руки и приглашало остаться с ним навсегда.
Дарио не знал, хочет ли он остаться или нет, но ему нравилось море, нравились его объятия. Возможно, всё из-за того, что больше его никто не обнимал.
Даже когда Дарио был маленьким, мама не обнимала его. По крайней мере, он не помнил этого. Впрочем, одно объятие, папино, он помнил. Они были на ярмарке или в парке аттракционов. По правде говоря, то объятие нельзя было считать настоящим, потому что в тот момент Дарио спал – стоя, как умеют делать дети. Мороженое в его руке таяло на жаре и капало на землю. Папа легонько толкнул маму и прошептал:
– Ради всего святого, возьми его на руки скорей, пока он не упал.
Но мама была слабой. Она не могла удержать даже ручку пылесоса, что уж говорить о ребенке. Поэтому его поднял отец.
Дарио до сих пор помнил то объятие – сильное и потное. Он помнил дым и расстегнутую рубашку, музыку, разноцветное мелькание вокруг, голоса людей, которые разговаривали, смеялись, кричали и проходили мимо.
Дарио увидел на обочине указатель: «Торре-Сарачена 3 км». Три километра. Судя по карте, осталось всего ничего. К сожалению, карты не учитывают реальную жизнь, не знают о том, что ты пережил на своем пути и к чему стремишься. Три километра. Для Дарио Торре-Сарачена находилась как минимум в трех световых годах.
Он посмотрел на солнце, внезапно поднявшееся над морем. Это напомнило ему фотографию в учебнике по английскому языку, где было написано «sun» и чуть ниже – «солнце». Дарио подумал, что по-английски слова «солнце» и «сын» произносятся одинаково. Возможно, когда-то так и было. Возможно, когда-то эти понятия были одним и тем же, потому что сын – это солнце для отца, и наоборот. Дарио тоже хотел быть солнцем для своего отца, хотел этого всей душой. Но что-то пошло не так, и отцу пришлось искать свое солнце в Торре-Сарачене.
По непонятным причинам в жизни всегда что-то идет не по плану. Достаточно пустяка – жеста, слова, абсолютной мелочи, чтобы все взлетело на воздух. Словно ты не вправе ничего решать, такова судьба.
Но теперь все было иначе. Теперь Дарио бросил вызов судьбе. Он отправился в путешествие, высказал свое слово против. Он направлялся в Торре-Сарачену в надежде вернуть солнце, которое у него отобрали.
«Торре-Сарачена 2 км».
– Может, остановимся ненадолго? – спросил Дарио.
Энди повернулся к нему. Он улыбался. Энди всегда улыбался.
«Зачем?»
– Просто так, отдохнуть. Мы ведь даже не завтракали.
Энди не ответил.
– Может, позавтракаем?
«Если ты хочешь».
– Я проголодался, – сказал Дарио и оглянулся. – Доедем до первого кафе на нашем пути, позавтракаем и немного отдохнем.
Энди издал булькающий звук.
– Хорошо?
«Если ты хочешь».
«Торре-Сарачена 1 км».
Сразу после указателя оказалось кафе.
Они сели за столик возле дороги. Воздух пах морем, до которого оставался всего один километр. Море все делает легким, даже душу. Вот почему у моря люди живут дольше.
– Что ты будешь? – спросил Дарио.
Энди смотрел в меню, перед ним мелькали фотографии закусок, напитков, мороженого.
Официант вышел из-за барной стойки и подошел к ним.
Каждые выходные, уже который месяц, маляр приходит в этот дом с ведром белой краски и поднимается в одну и ту же комнату – закрашивать рисунки на стенах. И чем этому парню, Нико, не угодила бумага? Конечно, в шестнадцать многие бунтуют против родителей, но стены-то зачем портить? Маляр заканчивает работу и спускается по лестнице, чувствуя спиной тяжелый взгляд подростка – тот смотрит не то ему вслед, не то на мрачного отца, ждущего у дверей. «До встречи», – говорит маляр. Он знает, что через неделю вернется.
"Веру в Бога на поток!" - вот призыв нового реалити-шоу, участником которого становится старец Лазарь. Что он получит в конце этого проекта?
В рубрике «В малом жанре» — рассказы четырех писательниц: Ингвильд Рисёй (Норвегия), Стины Стур (Швеция); Росква Коритзински, Гуннхильд Эйехауг (Норвегия).
Автору книги, которую вы держите в руках, сейчас двадцать два года. Роман «Прощай, рыжий кот» Мати Унт написал еще школьником; впервые роман вышел отдельной книжкой в издании школьного альманаха «Типа-тапа» и сразу стал популярным в Эстонии. Написанное Мати Унтом привлекает молодой свежестью восприятия, непосредственностью и откровенностью. Это исповедь современного нам юноши, где определенно говорится, какие человеческие ценности он готов защищать и что считает неприемлемым, чем дорожит в своих товарищах и каким хочет быть сам.
Роман о хирургах и хирургии. О работе, стремлениях и своем месте. Том единственном, где ты свой. Или своя. Даже, если это забытая богом деревня в Сомали. Нигде больше ты уже не сможешь найти себя. И сказать: — Я — военно-полевой хирург. Или: — Это — мой дом.
Да выйдет Афродита из волн морских. Рожденная из крови и семени Урана, восстанет из белой пены. И пойдет по этому миру в поисках любви. Любви среди людей…
Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.
Близнецы Фил и Диана и их мать Глэсс приехали из-за океана и поселились в доставшееся им по наследству поместье Визибл. Они – предмет обсуждения и осуждения всей округи. Причин – море: сейчас Глэсс всего тридцать четыре, а её детям – по семнадцать; Фил долгое время дружил со странным мальчишкой со взглядом серийного убийцы; Диана однажды ранила в руку местного хулигана по кличке Обломок, да ещё как – стрелой, выпущенной из лука! Но постепенно Фил понимает: у каждого жителя этого маленького городка – свои секреты, свои проблемы, свои причины стать изгоем.