Солнце перед ненастьем - [12]
«Права Жантина, — подумал он. — Плохи дела у мальчика. Ни о чем-то он не беспокоится. Только что, кажется, грянула беда, а у него одно на уме — мячик гонять».
— Здорово сыграли, три — один в нашу пользу, — болтал между тем Залим. — Если бы не этот мазила Хасан, мы бы им сухую влепили!
— Какой Хасан?
— Да тот, торгаш.
— Я же тебя просил, дорогой, не называть его торгашом. Хасан этого не заслуживает, он и в самом деле хороший мальчик. Приходил он сегодня в школу?
— Приходил. Третий день ходит.
— Почему же ты не пригласишь его к нам?
— Кого?
— Хасана.
— Еще чего! Я его к нашему дому близко не подпущу!
— Почему?
— Торгаш несчастный! Очень нужны мне друзья торгаши!
— Еще раз говорю тебе, Залим, ты ошибаешься. Никакой он не торгаш. Попомни мои слова: больше вы не увидите его на базаре. Тетку Хагурину мы так пробрали, что теперь она тише воды, ниже травы! Только, думается мне, и мы должны помочь Хасану. Жизнь у него нелегкая, а мальчик он умный.
— Ты, дедушка, можешь помогать своему Хасану сколько хочешь, но в дом к нам я его не пущу, — сердито сверкнув глазами, проговорил Залим.
— Не говори глупостей!
— Пусть я говорю глупости, по такого друга мне не надо! Да он и не умеет дружить.
— Почему не умеет? Ты его совсем не знаешь, как же ты можешь судить?
— Нет, знаю! Я еще позавчера убедился, чего он стоит.
— Он сделал тебе что-нибудь плохое?
— Тот, кому наплевать на людей, — самый подлый человек, верно? Так вот, Хасан именно такой.
— Да с чего ты это взял?
— Позавчера мы писали контрольную по арифметике, и Хасан не показал мне решения.
— И правильно сделал!
— Правильно? Я сам решил задачку, мне хотелось только сверить ответ.
— Тогда, наверное, он тебя не понял. Надо было ему объяснить…
— А если бы я в самом деле не мог решить задачку? Он что же, спокойно смотрел бы, как товарищ получает двойку? Разве это друг? Разве такому можно верить? Да он и на войне предаст, лишь бы самому спастись!
— Нет, ты неправ. То, что сделал Хасан, совсем не предательство. Дать списать — не помощь.
— Все равно я с ним дружить не стану!
— Ладно, оставим этот разговор. Скажи мне лучше, для чего ты подделал отметки в дневнике?
Залим сразу сник и принялся старательно ковырять земляной пол носком ботинка.
— В правде стыда нет, от правды худа не будет. Отвечай честно: почему ты так поступил? И отчего стал хуже заниматься? Только говори правду. Я не буду тебя ругать.
— Но ведь это только по русскому…
— Ну и что же, что по русскому? Надо догонять. Если у тебя плохие книги — скажи, я куплю другие. Или, может, что-нибудь тебе мешает? Нет?
— Нет… — выдавил Залим, с ожесточением грызя ноготь.
Мазану надоело задавать попусту вопросы, и он умолк. Но тревожные мысли не оставляли его: «А не слишком ли много у мальчика книг? Может, он увлекается чтением и ему некогда готовить уроки?»
А ливень тем временем разошелся вовсю. Вода стояла стеной — хоть подставляй лестницу и забирайся на небо. Гром то ворчал далеко и глухо, то злобно рявкал над головой, по небу разливались огненные ручьи молний. Вдруг раздался такой сильный удар, что Мазан даже присел. Он выглянул наружу — посмотреть, не вспыхнул ли где-нибудь поблизости пожар.
Двор утопал в серой мгле ранних осенних сумерек. Повсюду хлюпала вода. Псиариша разлилась и превратилась в бурный поток.
Мазан хотел прикрыть дверь, когда вдруг заметил белевшую с наружной стороны надпись. Старик сиял со стены фонарь. В его неверном свете на темных дверных досках выступили размытые дождем русские буквы: «Терпенье и труд все перетрут».
Откуда это? Мазан посмотрел на внука.
— Что это такое, мой мальчик?
Залим глянул исподлобья на дверь и тут же отвел глаза.
— Пословица такая, — буркнул он.
— А кто ее тут написал?
— Наверно, Нина… Кому же еще?
— Какая Нина?
— Да здешняя…
— Кто ее отец?
— Агроном.
— Наш новый агроном?
— Да.
Вот упрямый мальчишка! Хоть клещами тяни из него слова!
Раздражение все сильнее овладевало стариком, но он старался не подавать виду и держаться спокойно.
— Ты знаком с отцом этой девочки?
— Нет. Так, видал на собраниях…
— Жаль! С Бета́лом Бавуковым стоит познакомиться: он человек умный, ученый, академию в Москве кончил. Сейчас они с Камбула́том над новым сортом кукурузы колдуют. Ты ведь нашего Камбулата знаешь?
— Какого Камбулата?
— Да что с тобой, мой мальчик? Где ты живешь? Камбулата вся страна знает. Он у нас вроде хозяина урожаев, новые сорта хлебов выводит.
— Подумаешь, — протянул Залим. — Было бы что интересное, а то кукуруза…
— Что… что ты сказал?! — возмутился дед.
— Говорю — скучно все это. Вот если бы что-нибудь про космос придумали…
— Да знаешь ли ты, как по-кабардински зовется кукуруза?
— Ну, знаю. Нарту́х.
— А что такое нартух, тебе известно?
— Нартух… ну, это такое растение.
— Правильно, растение. А какое оно?
— Почем я знаю! Мы его не проходили.
— Так вот запомни, мой мальчик: нартух — самое главное из всех хлебных растений. Потому и зовут его — нартух, богатырское зерно. А пошло это название от слова «нарт» — богатырь. Помнишь нартов?
— А откуда я их должен помнить?
— Как — откуда? Я же купил тебе книги о подвигах богатырей — нартов. Такие большие, в синих переплетах… С картинками…
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.