Сокровищница тайн - [37]

Но ты создан из праха и вниз непременно падешь.

Сам себе не отрежь головы лезвиями гордыни!

Стать побойся ногою на гребень подобной твердыни!

Ты не птица, тебе недоступен высокий полет, —

Только душу исторгнув из тела, достигнешь высот.

С небосводом иди по высокой духовной дороге, —

Дивно молвить! — тебе даже небо поклонится в ноги.

Ты вином отравился — но в этом виновен ли яд?

Ты проступок свершил: кто ж — судьба или ты — виноват?

Добрый ты человек! Что судьбу попрекаешь?

От века Зла судьба не творила за нас, — так вини человека.

Постаралась судьба, проявила она мастерство,

Чтобы в нас над пороком достоинствам дать торжество.

Если сами с тобой деревенские мы простофили,

На судьбу не напрасно ль взыскание мы наложили?

Если цветом не чист, не всецело прозрачен рубин,

В склад сокровищ его ни один не возьмет властелин.

Много в мире камней, но таких обретается мало,

Из которых родится багрец благородного лала.

И жасмин и колючка — растенья. Хоть в этом их связь, —

В глаз вопьется она, из него же готовится мазь.

Если роза есть роза, она и без влаги фонтана

Будет лить аромат, неизменно свежа и румяна.

Знаю сам, что от влаги прекрасней и мягче цветок,

Но в жасмин обратить кто б колючку и плевелы мог?

Если б был этот мир на ином установлен законе,

То назад времена побежали б, за прошлым в погоне.

Трудно счастья достигнуть, на это нам не дано сил.

Хлеб едим ежедневно, — а много ль ты счастья вкусил?

Кто несчастен — принижен, во власти беды неминучей.

Ничего не боится попавший уверенно в случай.

Тот, кто случаю верит, живет под счастливой звездой.

Будь же счастью рабом, где б ни встретилось счастье с тобой.

Не метафора то, что ласкает могучего случай,

Власть, что случай дает, — не тождественность слов и не случай.

Тех держись, кто могуч, — и беды не изведаешь ты,

И о нуждах насущных избегнешь тогда суеты.

В уголке не сиди ты с какими-то нищими вместе,

Действуй в первом ряду ради славы и подлинной чести.

Под четой Близнецов для удачи родись ты на свет

И орех расколи: обещает он счастье иль нет?

В дверь удачи стучась, ты пади на колени у входа,

Узел низменных дел развяжи, — это будет свобода!

Простодушна вода, что веселой волной притекла,

Что к огню из страны, где узлистый алой, притекла.

Не делись своим сердцем, но следуй за сердцем всецело,

Ведь обуза и так — на пути твоем бренное тело.

Долго ль будешь ты руку протягивать к ветви иной:

«Мне бы счастья побольше, так мало испытано мной!»

Ты захватишь весь мир — и прекрасно! — но только отчасти:

Ты из мира уйдешь — так зачем устремляешься к власти?

Брось же алчность, — она преградила твой праведный путь.

Нестяжанье над нею готово секирой взмахнуть.

Этот купола центр, бирюзой осененный небесной, —

Для тебя он широкий, для мыслей возвышенных — тесный.

Или вовсе не думай и силой весь мир полони,

Иль возвышенной мыслью его от себя отгони!

В человеческом прахе совсем не осталось познанья,

«Человека души» не осталось во всем мирозданье.

И в «скрижалях достоинств», в двух книгах писцов девяти,

Ни единого нет, кто бы к тайному мог подойти[111].

Знай, что недругу смысла не должно протягивать руки,

Знай, живая вода не находится в пасти гадюки.

Враг разумный — пускай твою душу он горем потряс —

Лучше друга, который в невежестве грубом погряз.

ПОВЕСТЬ О РАНЕНОМ РЕБЕНКЕ

На кремнистом дворе, где играла, смеясь, детвора,

Мальчик, навзничь упав, окровавил каменья двора.

Был надломлен хребет от неловкого быстрого шага,

И, ребят устрашая, лежал неподвижно бедняга.

Детвора трепетала, не смела она и вздохнуть,

И у каждого мальчика стыла от ужаса грудь.

Друг упавшего молвил: «Как видно, ребята, придется

Нам припрятать его в глубь любого, чужого колодца.

Иль о том, что стряслось, догадается каждый глупец,

И что скажет, ребята, его разъяренный отец!»

Лишь один мальчуган, что с упавшим бранился порою,

Был разумен, — и он так промолвил пред всей детворою:

«Нет, всем будет известно, что с ним были в этот мы час,

И во всем обвинять будут старшие только лишь нас.

Я же с ним враждовал — мы ведь ссорились с ним то и дело.

Все падет на меня!» И к отцу злополучному смело

Он пошел. Всё сказал, словно в срок подоспевший гонец.

И несчастному сыну помог поспешивший отец.

* * *

Полный мудрости будет во всяком деянье умелым,

И, ничем не смущенный, с любым он управится делом

Кто поймет небосвод? Кто к всезвездному близок огню?

Только тот, кто свою на него опирает ступню.

Пусть безмерно движенье небесного звездного хода,

Но полет Низами превышает полет небосвода.

РЕЧЬ СЕМНАДЦАТАЯ О ПОКЛОНЕНИИ И УЕДИНЕНИИ

Не ревнивый о боге, своим пренебрегший уделом,

Пребывающий в скорби душевной и страждущий телом!

Говорящая «я» в оболочке земной заперта, —

Но безмолвствуй о тайне! Предел говорящей — уста[112].

Не охватывай мир, ибо ты не изгиб небосвода.

Не бери себе то, чем твоя не владеет природа.

Мир, единый и вечный, сильнее, чем наша рука,

Для земного безмена всемирная гиря тяжка.

Помни: веса горы от пылинки дорожной не требуй

И огня для казана от искры ничтожной не требуй.

Если пояс довольства немногим надел человек,

От служения плоти себя отрешил он навек.

Алчность в росты ссужает тому, кто и так обездолен.

В лучезарном венце — кто мирское отверг и доволен.