Снежинка - [26]

Шрифт
Интервал

Это мое альтер эго Грифф окрестил Тазом, потому что, по его словам, утащить меня домой под утро так же трудно, как запихнуть в такси Тасманского дьявола из «Луни тюнз». Управляться с Тазом легче всего, если выпускать его на волю хотя бы раз в неделю. По словам Ксанты, это как выгулять собаку. Выплеснув накопившуюся энергию, собака в конце концов устанет и успокоится.

Тусуемся мы обычно по средам. Иногда вдобавок по понедельникам или вторникам, но по средам — всегда. Кроме сегодняшнего вечера. Я считала само собой разумеющимся, что мы пойдем тусить, и предвкушала это целый день. Даже целую неделю.

— Кажется, мои соседки идут в «Коппере», — сказала я.

— Ой, тебе тоже надо пойти!

— Если честно, что-то неохота.

Ни про каких соседок я ничего не знала. А подумывала отправиться тусить в одиночку. Даже если бы я пошла с Ксантой, мы все равно, скорее всего, потеряли бы друг друга на танцполе.

— Ты уже привезла с собой прикид и все такое. Соберись здесь, возьми такси и встреться с ними там.

— Когда я туда доберусь, они наверняка уже накидаются в хлам, — возразила я. — Они начинают пить еще в автобусе.

— Ну так купи бутылку вина и выпей ее здесь, пока будешь собираться. Я за тобой прослежу.

— Ладно, — согласилась я.

— Круто! Рада за тебя.

В клубе мало хорошо выглядеть. Надо много улыбаться. Иначе подойдет какой-нибудь парень и посоветует не вешать нос. Именно это и произошло в зоне для курения. Он взял на себя роль моего личного комедианта и положил руку мне на поясницу. Не знаю, почему я смеялась над его ужасными шутками, — наверное, просто изо всех сил старалась быть вежливой. Когда он наклонился меня поцеловать, я сказала ему, что у меня есть бойфренд.

— Нет у тебя никакого бойфренда, — заявил он.

— С какой стати мне его выдумывать? — спросила я.

— Потому что я тебе не нравлюсь.

— Неправда, — соврала я.

— Слушай, лапуля, тебе не хватает только неоновой вывески с надписью «Открыта для предложений», так что не парься. Просто прими небольшой совет от дядюшки Майка: не стоит динамить мужчин. Тебе давным давно надо было послать меня лесом. Я большой мальчик и способен справиться с отказом.

— То есть мне нельзя разговаривать с мужчинами, не сообщив, что у меня есть бойфренд.

— Не забывай, — он поднял палец, — что бойфренда у тебя нет. — Он подмигнул и похлопал меня по руке. — Приятной ночки.

Самый красивый парень на танцполе был в футболке с Бэтменом. Я прибилась к компании медсестер, с которыми познакомилась в очереди в туалет. Я думала, он подрулит к высокой блондинке с бесконечными ногами. Но он поглядывал на меня.

Прежде чем подкатить, он дождался поддержки от группы «Вестлайф». Его друзья пересеклись с нами диаграммой Венна, и он взял меня за руку, притворяясь Шейном. Пли Никки. Или Кианом. Уж точно не Марком.

Он предпочитал театральный подход. За ухом у него виднелась черная коктейльная трубочка, которую он согнул на манер микрофона Бритни Спирс. Он забавный, высокий и обаятельный и наверняка перецеловался здесь с половиной девчонок. Но я все равно с ним зажигаю, и он уже ведет себя как влюбленный.

— Ты классно целуешься, — это первое, что он сообщил мне, когда мы оба отстранились, чтобы отдышаться. — Хочешь, уйдем отсюда?

* * *

Я потребовала, чтобы перед тем, как ехать домой, мы купили в «Бэбилоне» жареной картошки. Поболтала с персоналом. Обещала пригласить их на ферму и научить доить коров. В придачу к пакетику картошки мне выдали бесплатную бутылку воды и бумажную шляпу. Он держал меня за руку и восхищался моими навыками общения.

— Да ты девчонка что надо!

— Не изображай удивление, Рой Кин, — говорю я.

— Но ты все-таки классная. Таких нечасто встретишь.

Он был из Корка, учился там чему-то мудреному>.

В Дублине он остановился у друга, так что туда мы вернуться не могли. Я понимала, что придется вести его к Ксанте. Но была слишком трезва, чтобы ложиться спать.

* * *

Я понимала, что хожу по натянутому канату ожиданий. Я никогда еще не занималась сексом, но ему об этом знать было не обязательно. Мне уже случалось признаваться в этом парням, и они таращились на меня, как на какое-то мифологическое существо. Некоторые из них мне не верили, ведь я так запросто целуюсь. Я не против попробовать их на вкус. Мне по-прежнему кажется, что поцелуи чисты и невинны. Даже романтичны. Поцелуи — это притворство. Они успокаивают. Что-то большее — это уже не игра. Это опасно. Это значит открыться другому человеку>.

* * *

— Сразу хочу сказать: заниматься с тобой сексом я не собираюсь, — предупредила я.

— О господи, я и не думал...

— Ну, а большинство парней думает.

— Боже мой, нет.

— И я тоже ночую у подружки, так что, если мы туда вернемся, будем вместе спать на диване. И я хочу только одного — спать.

— Здорово. Я очень хочу с тобой спать. То есть типа на самом деле спать.

— То есть перепихон тебе не светит.

— Ты леди, Дебби. Настоящая леди. — Он поцеловал мне руку>.

* * *

Он сидел на переднем сиденье такси и вежливо беседовал с таксистом. И настоял, что сам расплатится, когда мы выходили. Вырубившийся Джек лежал в спальнике перед дверью в квартиру. Ксанта познакомилась с ним, когда занималась волонтерством в «Саймон коммьюнити». По понедельникам мы приглашали его на обед, и он чувствовал себя вольготней всех остальных, сидевших за столом. Он подробно рассказал нам о своей игромании, но о выпивке не упоминал никогда. Когда Ксанта начала давать ему деньги, я предупредила, что он их просадит на выпивку и наркоту


Рекомендуем почитать
Голубой лёд Хальмер-То, или Рыжий волк

К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…


Четвертое сокровище

Великий мастер японской каллиграфии переживает инсульт, после которого лишается не только речи, но и волшебной силы своего искусства. Его ученик, разбирая личные вещи сэнсэя, находит спрятанное сокровище — древнюю Тушечницу Дайдзэн, давным-давно исчезнувшую из Японии, однако наделяющую своих хозяев великой силой. Силой слова. Эти события открывают дверь в тайны, которые лучше оберегать вечно. Роман современного американо-японского писателя Тодда Симоды и художника Линды Симода «Четвертое сокровище» — впервые на русском языке.


Боги и лишние. неГероический эпос

Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.


Княгиня Гришка. Особенности национального застолья

Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).


Блаженны нищие духом

Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!


Крепость

В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.