Смерть на завтрак - [5]

— О, да, док, — глаза Уилфа вновь заискрились. — Я порядком отошел от главной линии повествования, прошу прощения.

Я согласно кивнул.

— Ничего, бывает. Я вас слушаю.

Он вновь поерзал на сидении. У меня даже появилось было подозрение, касательно того, а не подложил ли кто-нибудь ненароком на тот стул, в котором сейчас сидел мистер Каррик, какой-нибудь мелкой запонки или булавки, пока я отсутствовал — насколько резкими и хаотическими были эти его движения.

— Все случилось прошлым летом, семнадцатого числа, в июле месяце. Мне тогда еще не исполнилось и тридцати, но, надо думать, тетя Дебби уже всерьез задумывалась над тем, какой именно торт испечь в качестве подарка своему любимому племяннику.

«О, да, друг, ты прав, — проговорил про себя я, готовясь к тому, что и этот рассказ мужчины также окажется крайне тягомотным. Словно сопли, которые растираешь в платочке. Впрочем, даже они иной раз бывают жиже. — Тети — они, пожалуй, все такие. Безгранично любят своих племянников и племянниц, и никогда не преминут лишней возможностью испечь для них тортик-другой».

— Тем днем оказалась среда, и я отлично помню, как с самого утра слушал по Шестому каналу проповедь Рика Реннера о том, что для верующего все на свете возможно.

«Опять он вплетает сюда религию, — мысленно отметил я, записав это на страницах блокнота рядом со всеми теми чудиками, которых уже успел к тому моменту там нарисовать. — Должно быть, это неспроста, и он чувствует за собой некую вину. Вину настолько сильную — хоть, быть может, что и глубоко сокрытую где-то внутри, — что непременно должен раскаяться в ней, быть может, что даже священнику, а не такому вот засранцу, каким в его глазах, вне всяких сомнений, выгляжу я».

— Док, ты смотришь подобные передачи? — глаза Уилфа в этот самый момент буквально таки буравили меня своим тяжелым, пристальным взглядом.

Я облизал губы.

— Уилф, Шестой канал — платный, а я со своим окладом всего лишь в каких-то паршивеньких четырнадцать тысяч баксов в год не могу себе этого позволить. Так что нет, доктор Юджин не смотрит подобных передач. Но, разумеется, я знаю, кто такой Рик Реннер. Вот только прошу, не спрашивайте у меня сейчас абсолютно ничего про этого человека — я не найдусь с ответом.

Он искренне мне усмехнулся.

— Смею заметить, док, я тогда тоже с ним не нашелся. А потому в то утро, как только закончилась его несносная болтовня (отчетливо помню, что программу несколько раз прерывала Джорджия Руа, рассказывающая о том, что таблетки «Стаффл-Дипп» как нельзя лучше подойдут всем тем, кто еще не успел сбросить к лету несколько лишних кило), прошел себе в уборную, и несколько минут лишь только неистово, да изо всех сил давил одноглазого. Ты понимаешь, о чем я?

Я понимал, о чем он. Как, скажите, не понимать, если, выражаясь языком мистера Каррика, «давить одноглазого» — дело вполне себе нехитрое, и здесь уж точно слишком большого ума не надо. Я сообразил для себя, что подобный момент (рассказ о мастурбации) — он сродни какой-нибудь небольшой паузе в длинном и сложном разговоре (или же лирическому отступлению, как его величают преподаватели разных мастей, когда им нужно несколько перевести дух и дать, тем самым, передышку мозгам), а потому и не стал акцентировать на этом внимание. Лишь сделал себе в блокноте очередную пометку (написал «иной раз коротает время за рукоблудием» — именно такая комбинация слов влетела мне в тот момент в мозг), и вновь принялся внимательно его слушать.

— Сначала мы просто лишь собирались пойти за грибами, потому как на днях прошел сильный дождь и они то тут, то там повылазили из грунта, — мистер Каррик все также говорил в свойственной для себя неторопливой и выдержанной манере, — но потом Сара (тогдашняя подружка Бена, ты еще помнишь об этом, док?) предложила также взять с собой широкое покрывало и дорожный рюкзак, куда можно было бы уложить термос с кофе и несколько небольших сэндвичей с мясом. Устроить, таким образом, что-то вроде пикника.

Я согласно кивнул головой. Пикник — дело хорошее. Уж точно никак не хуже всяких там занятий, когда надобно «давить одноглазого». Думаю, я тогда несколько все же разошелся в своих фантазиях (чего прежде обычно за собой не замечал), потому как представил себе еще и то, что эти два понятия вполне можно, в общем-то, при большом желании и соединить, сделав из них этакой себе микс «давить одноглазого на пикнике».

— Сборы наши, — теперь Уилф и вовсе закрыл глаза, словно что-то очень уж явственно представлял себе перед мысленным взором, — не продлились слишком уж долго, и из дому мы вышли никак не позже одиннадцати утра. Как только дошли до развилки перед магазинчиком Скота Адамса (старик зарабатывает себе на жизнь тем, что продает овощи), Сара вдруг вспомнила, будто забыла выключить из розетки утюг. Вот ведь досада, да, док? Сдается мне, эти женщины (извечные болтушки, которым от нас нужны лишь только самые светлые чувства), всегда и все забывают — проходит некоторое время, и они совершенно не помнят о том, сколько сахара положить тебе в чай, как именно приготовить яичницу (болтунью или, быть может, что и всмятку), или же, как и в случае с Сарой, — выключили ли они из розетки утюг, когда выходили из дому. Я прав, док?