Смерть на завтрак - [7]

Произнеся свою последнюю фразу, Уилф криво усмехнулся.

Товарищ душевед. Признаться, до этого самого момента никто и никогда в жизни не называл меня так.

— Надо же, мистер Каррик, я об этом, честно говоря, и не знал, — мне стало немного стыдно за свои скудные познания в истории родного для меня края. Единственное, что могло бы меня хоть сколько-нибудь тут реабилитировать — так это, как мне показалось, спасительная (хоть, быть может, что и достаточно эгоистическая по природе своей) мысль о том, будто я все-таки черт подери неплохой психоаналитик (душевед, ха-ха!), а для всего этого надо очень много учиться и работать над собой. Все это дело отнимает слишком уж много времени, которое с тем же успехом можно было бы истратить на исследования родной истории, будь я каким-нибудь обычным рабочим на заводе или же клерком где-нибудь в канцелярии. Вот потому-то как раз и получилось все то, что получилось.

Он откашлялся в кулак.

— Ничего, док, бывает. Зато ты, как мне кажется, к черту прекрасный специалист в вопросах, касательно душ наших (что намного важнее всего прочего!), и я очень даже удачно заглянул к тебе на огонек.

И вновь во мне проснулось то чувство, как если бы человек этот каким-то непостижимым образом узнал вдруг о том, что творится в моей голове и мыслях в данный момент. Не сказать, чтобы в этот миг по телу у меня пробежалось стадо мурашек (не уверен, что данные особи вообще могут передвигаться подобным образом), но именно к этому все шло. Не спеша, но упорно.

— Док, что ты ел сегодня на обед? — спросил вдруг после совсем коротенькой паузы Уилфред, и меня этот его вопрос, надо сказать, порядком поставил к стенке. То есть, смутил.

«Получается, что это все-таки ты меня лечишь сейчас, засранец», — вновь мысленно отметил про себя я, а потом подумал вдруг, что абсолютно откровенно отвечу ему на этот вопрос. Никакого секрета тут нет, все мы едим, спим, посещаем уборную и иногда делаем то, что несколько ранее сам Уилф охарактеризовал не иначе, как «давить одноглазого». Мне было интересно другое: каким именно образом человек этот использует в следующий момент полученную от меня информацию. Говоря другими словами — зачем он об этом сейчас спрашивает? Что именно стало для него побудительной причиной для постановки данного вопроса? Ведь, как мне казалось, все это было неспроста.

— Думаю, не погрешу сейчас против истины, — я очень старался сохранять спокойствие, по крайней мере, внешне, — если доложу вам, мой друг, о том, что тот великолепного вида и вкуса телячий стейк, что его для меня поджарила мисс Роджерс в закусочной за углом, — едва ли не самая аппетитная вещь из всех ей подобных, что когда-нибудь вообще могли бывать у меня во рту.

Последние два слова должным образом отразились в моих ушах своим несколько необычным звучанием (и, пожалуй, что, значением, раз уж на то пошло — вы, конечно же, прекрасно понимаете, о чем я сейчас толкую!), но я успокоил себя тем, что Уилф почи наверняка не станет слишком уж досконально разбирать этот мой ответ, цепляясь буквально к каждому слову. Ему почти наверняка все это не нужно.

— Держу пари, док, — он вновь прикрыл глаза, что меня, надо сказать, совершенно не удивило, — ты сейчас очень даже задаешься вопросом, зачем мне нужно обо всем этом знать, ведь так?

Я лишь утвердительно кивнул.

— Что ж, смею заметить, я просто таким вот нехитрым образом словно бы перебрасываю некий невидимый мостик между собой и тобой, — по тону Уилфа можно было заключить, что ему совершенно точно известно сейчас то, о чем он, собственно, говорит. — Так всегда делают хорошие писатели, если ты хоть сколько-нибудь интересуешься литературой. Интересуешься?

Я облизал губы. Почувствовал, что медленно, но верно теряю терпение и выхожу из себя. Еще парочка таких вот ни к чему не обязывающих вопросов от мистера Неряшливости в мою сторону, и я настоятельно попрошу его покинуть этот кабинет.

— Читаю иногда, — я ответил уклончиво, но все это, похоже, совершенно не смутило моего собеседника.

— По пути в лес в тот день мы с Беном решили заглянуть в лавку мистера Беггинса и прикупить там себе холодного лимонаду, пока ждали бы возвращения Сары, — глаза Уилфа все так же были закрыты. — Мужчину этого звали Честером (второго его имени я, к сожалению, не помню), но мы с братцем иной раз называли его лишь только Фродо. Ну, на манер киношного персонажа — думается мне, ты сейчас понимаешь, о чем речь.

Я вновь лишь молча кивнул головой в знак согласия.

— В тот день за прилавком стояла жена Честера Жизель (Боже мой, какое же все-таки не подходящее для нее имя!), а я никогда в своей жизни не любил эту мегеру. Под два метра роста и весом, должно быть, никак не меньше ста десяти кило, она всегда выводила меня из равновесия, стоило мне лишь только взглянуть на нее. Не понимаю, что такого в ней нашел сам мистер Беггинс (очень надеюсь, что предложение руки и сердца он делал ей, будучи трезвым; в противном случае, мне искренне жаль бедолагу!), но так уж оно на самом деле было.

Я вновь записал кое-что для себя в блокноте. Аккуратно вывел на белоснежной странице «Мегера Жизель». Три раза перечитал эту фразу. Внутренне от души посмеялся. Бывает же такое!