Смерть на завтрак - [3]

— Он беззаботно прожил у нас почти год, прежде чем Бен и Сара (его тогдашняя подружка) пришли к единогласному мнению о том, что животное обязательно нужно кастрировать, и, при чем, как можно скорее. Кощунство, как по мне.

— Кощунство, — я сочувственно покачал головой в знак солидарности со своим пациентом. — Что произошло дальше, Уилф?

Теперь он прекратил облизывать губы (должно быть, последний вкусный ужин к этому моменту уже окончательно сошел с них) и лишь тупо всматривался в пол.

«Ну, надо же, — подумалось мне. — И зачем только я разрешил этому бродяге войти в свой кабинет, да еще и припарковаться тут? Мало ли на свете других психоаналитиков? С таким же самым успехом можно было отправить его на прием к Честеру Робинсону, что принимает буквально-таки за два квартала отсюда, либо же к Мери Коллинз, что несколько дальше, но которая, узнай, что это именно с моей легкой подачки у нее появился столь необычный очередной клиент, уж точно кастрировала бы меня, и при чем, как можно скорее».

— Уилф? С вами все в порядке?

Я смерил его взглядом, после чего, пока дожидал ответа на поставленный вопрос, лишь спешно записал в блокноте: «Странный и дурно пахнущий человек. Мне пока что абсолютно не понятно, в чем именно ему нужна помощь, но попробую все это выяснить».

«Стоп, — мелькнула у меня вдруг мысль. — А сколько ему лет?».

— Док, все отлично, — он вновь вернулся на грешную землю и очень силился продолжить свой рассказ.

Я подумал, что пока попридержу при себе вопрос касательного возраста моего нового пациента.

— Доктора, который оперировал Чарльза, как я в следствии узнал, звали Полом Стюартом и он не был ветеринаром от Бога. Работал в захолустной клинике на Двенадцатой улице (а это, как ты понимаешь, едва ли не у самого черта на рогах) и мы ехали к нему (Бен за рулем, Сара по правую его руку с клеткой с Чарльзом на коленях, тогда как я умостился на сидении сзади) едва ли не целый гребанный час времени.

Мистер Каррик на миг прервал рассказ. Глубоко втянул в себя ноздрями воздух, после чего на какое-то мгновение задержал дыхание.

— Уилф, сколько вам лет? — я воспользовался паузой и задал-таки пациенту интересующий меня вопрос. Можете отнести его к своего рода «составной части анамнеза», хоть я и сомневаюсь, что многим известно, о чем сейчас речь.

— В прошлом году мне исполнилось тридцать, — тоном шкодника мальчишки ответил Уилфред, после чего достаточно громко причмокнул губами. — Тетя Дебби (я ее очень люблю, хоть она толстая и очень часто пукает) испекла чудный малиновый пирог, который мы все вместе съели и запили теплым чаем.

— Я вас понял, мистер Каррик, — я осторожно и ненавязчиво (настолько мог) попытался направить мысли Уилфа в нужное русло. — Давайте теперь все же продолжим разговор о Чарльзе и мистере Стюарте, который не был хорошим ветеринаром.

Уилф провел широкой ладонью по своим засаленным и давно немытым волосам.

«Почему он все время смотрит в пол? — эта мысль в тот момент очень занимала меня. Должен признать, не часто мне тогда еще приходилось наблюдать у своих пациентов подобное проявление чего-нибудь того, что в простонародье именуют «некоей ненормальностью», но случай мистера Каррика меня все же волновал порядком. — Что он там видит? Ему так проще собраться с мыслями или…?».

— Мы приехали в клинику к одиннадцати утра, — монотонное изложение Уилфом своей истории навевало на меня сон. — В приемной (а это была совсем крохотная комнатушка, в которую с трудом уместились бы, пожалуй, что даже три паршивых кофейных автомата) нас встретила помощница мистера Стюарта, назвавшаяся Сьюзен Хатчисон. Было ей никак не больше двадцати (я понял это по ее необременительным движениям и беззаботному выражению лица в целом) и всем нам (включительно с Сарой) стало понятно, что Чарльзу в это утро будет больно.

Я вновь глуповато усмехнулся.

— Видите ли, Уилф. Судить о человеке по его помощнику — дело неблагодарное. Хотите живой пример?

Тут он все же оторвал взгляд от пола и посмотрел уже на меня. Глаза его в тот момент пылали любопытством, которое, должно быть, разожгло-таки в его душонке мое предложение.

— Говори, док. Давай сегодня будем полезными друг другу.

«Вот дерьмо, а он еще тот фрукт!», — про себя заключил я, сообразив вдруг, как же все-таки странно и даже, пожалуй, что двусмысленно прозвучала эта фраза Уилфа. Словно небо для него всегда было несколько более голубого оттенка, нежели для всех остальных. Думаю, вы понимаете, о чем разговор.

Я для дела лишь осторожно прочистил горло, после чего принялся рассказывать.

— Сам я родился в Лодердейле, но был период, когда мы с семьей обитали в Джорджтауне. Там у моего отца была совсем крохотная мастерская по ремонту различных железяк и, так как на тот момент я был единственным ребенком в семье (моя сестра Кортни родилась лишь спустя пять лет), то был вынужден помогать мистеру Арнольду Юджину-старшему в работе. Собственно, от меня никогда не требовалось ничего очень уж фантастического, как вы могли бы себе сейчас подумать (обычно в мои обязанности входил лишь поход за холодной питьевой водой в жаркий летний день, или же самое банальное «подай-прими»), но, смею вас заверить, даже с этим я справлялся наполовину.