Слезы звезд - [64]

Меня встретил знакомый затхлый запах. Внизу было холодно и сыро. Откуда-то снизу донесся знакомый писк, и я поморщилась. Крысы.

Спускалась я, подсвечивая себе телефоном ступеньки и держась рукой за холодные стены, чтобы не потерять равновесие. Луч света скользил по наполненному неприятными воспоминаниями пространству, разгоняя мерзких созданий, которые с громким писком шныряли в стороны.

«Теперь вы не такие смелые», — злорадно подумала я, преследуя фонариком несколько особенно жирных тварей, которые возмущенно бросились врассыпную.

Горы хлама томились под покрытыми толстым слоем пыли одеялами. Не имея понятия откуда начать, я скинула первые два и чуть не закашлялась. Пришлось быстро закрыть рот рукавом. С остальными я действовала более осторожно, спрятав пол лица в ворот толстовки и стараясь не дышать, когда очередное одеяло слетало в сторону. Сколько же здесь старья!

Казалось, этому не было конца. Я отодвигала в сторону прогнившие коробки, наполненные несущими запах старости безделушками, трухлявые доски от развалившихся шкафов, несколько изрядно потрепанных огородных чучел, даже кухонную утварь, которая не годилась для употребления, но которую моя тетя, по-видимому, жалела выбросить.

Время шло, но картину я так и не нашла. Зато сама по уши выпачкалась в грязи.

Голоса в гостиной стали громче — похоже, там назревала ссора. Нужно было поторапливаться, пока Майк не потеряет терпение, как случалось при любом его разговоре с матерью.

Я в отчаянии подняла телефон. Луч от фонарика скользил по груде хлама, не обращая внимания на потихоньку осмелевших крыс, которым не нравилось присутствие чужака. Их злобные маленькие глазки следили за мной из окружающего мрака.

Наконец мои глаза уловили слабый блеск. Молясь, чтобы это не оказалось миражом, я кинулась вперед и принялась разгребать самую дальнюю, заваленную со всех сторон тяжелыми балками кучу в углу. Где-то подо мной громко пискнула придавленная крыса, но я только отшвырнула ее ногой. Времени оставалось в обрез мало — я буквально ощущала, как Майк наверху теряет самообладание. Тетя снова завела пластинку насчет его будущего.

Вдруг я увидела ее. Уголок знакомой позолоченной рамы торчал из-под груды тряпья, на которой я как-то ночевала. Лин была права — картина здесь! Но как ее вытащить? Здесь были самые тяжелые вещи — старые шкафы и сваленные столы накрепко засели под дубовыми балками. Отодвинуть большинство из них мне было не под силу. Напрягаясь изо всех сил, я пыталась расширить пространство вокруг нее, сдирая в кровь руки и больше не обращая внимания на пыль и грязь, покрывшие меня с ног до головы. Послышался треск рвущейся ткани — одна из старых перекладин зацепила мою любимую кофту. Теперь сбоку зияла дырка, но оплакивать потерю не было времени.

Большую часть полотна заслонял тяжелый комод. Если бы мне удалось его хоть чуточку сдвинуть, я бы увидела достаточно! Я налегла всем телом, скрежеща зубами и чувствуя, как протестуют мышцы. От напряжения чуть не развязался пупок. Через долгих пять секунд, показавшихся мне бесконечными, рухлядь все-таки поддалась. И картина приоткрылась.

Телефон прыгал в моих дрожащих от перенапряжения руках, и мне не сразу удалось выхватить ее лицо. Но это была она.

Я присела рядом, стараясь унять сердцебиение.

Красивая незнакомка столько раз снилась мне, что я помнила каждую ее черточку. Краски немного потускнели от долгого пребывания в сыром, промозглом подвале. Но не ее завораживающая красота. Самыми чудесными были глаза. Словно два горящих сапфира в обрамлении бабочек-ресниц. Алебастровая кожа не потеряла свою белизну. Благодаря ей, казалось, от полотна исходило жемчужное сияние. Художник явно был мастером своего дела — ему удалось передать даже полный внутреннего огня взгляд красавицы. Так нарисовать мог только тот, кто был сильно влюблен…

Кто же они? Художник и его прекрасная дама сердца?

— Не лезь в мою жизнь! Я сам решу.

От неожиданности я чуть не уронила смартфон, который служил мне фонарем.

— В «твою» жизнь?! Мы с отцом из кожи вон лезли, чтобы дать тебе самое лучшее! И так ты нам отвечаешь?

— Я — не твой пропуск в их дома! И никогда им не буду!

Но крики вдруг отошли на задний план. Я смотрела на то, что нечаянно высветил телефон. Скромная серебряная цепочка на шее незнакомки. Причудливое соединение палочек, составляющих неизвестную мне фигуру. Я уже видела этот кулон — в кабинете мисс Белл, куда пришла, чтобы поговорить с ней перед дачей показаний. Он вывалился мне в ладонь из страниц старого школьного альбома… Альбома красных.

У меня похолодело внутри. Это могло означать только одно — эта девушка, кем бы она ни была, когда-то носила красную форму.

Я молча смотрела на прекрасный лик, не зная, что и думать. Конечно, можно было догадаться и раньше, ведь, если она принадлежала к их фамильной линии, то это было очевидным: моя синяя форма была здесь скорее досадным пятном на их непорочном семействе, все отпрыски которого гордо носили красную форму. Но тем не менее прежняя сильная симпатия к незнакомке, которая росла по мере того, как я о ней думала, уступила место растерянности. Я чувствовала, что меня каким-то образом предали.