Славный мальчишка - [30]

— А кто будет нам говорить, какой поступок специальный? — тут же, и это понятно, полюбопытствовали мальчишки.

— Дракон, правда же? — спросил Ивчо, и он уже знал о таинственном драконе.

— Да, Дракон.

Стать членом клуба мог любой: от грудного ребенка до глубокого старика. Членские взносы должны взиматься «в соответствии с возрастом»: ежемесячно по одной стотинке за каждый исполнившийся год — до двадцати лет, а те, кому перевалило за этот возраст — по двадцать стотинок, независимо от прожитых лет.

«Одним футболом клуб жить не может!» — объявил Гога и в уставе предусмотрел создание многих секций: легкой атлетики, плаванья, туризма и даже киносекции.

«Ох уж и похожу в кино!» — думала Райничка.

Она и не знала, что как-то вечером на пустыре ребята мечтали о кинокамере, о фильме, который они сами придумают, сами будут исполнять роли, сами его сделают. И даже если он не получится гениальным, сами будут его смотреть.

— Криминальный, уголовный! Хотите? Как тот, о котором я вам рассказывал, — загорелся Мирек. — Пять мальчишек разоблачают опасного преступника.

— Такой уже есть. Сам рассказывал.

— Нету. Мирек признается: тогда он придумал сам. Но фильм очень интересный, правда же?

— А в нем будет участвовать собака? Венци, помнишь…

— Все эти детективы сделаны по одному образцу. Я уже видел их по крайней мере с десяток, — сказал Гога.

— Венци, Венци! — упорно вмешивался в разговор Блажко. — Помнишь собаку, она ка-а-ак хватит его за руку, так он и стрельнуть не мог…

И под конец все вспомнили, что кинокамеры очень дороги, им не по карману.

— Пустяки. Можно купить, — возразил Румен.

— Как? Откуда взять столько денег?

— Откуда же я знаю! — ответил с предельной точностью славный мальчишка.

Нет, правда, такого устава не было во всем свете! На улице Балканской вводился уличный порядок: «время учебы» и «время игры».

— Пятьдесят процентов учебе, пятьдесят — физкультуре, так говорил Георгий Димитров. Нечего и нам прикидываться глухими, — отрезал редактор.

Во «время учебы» никто не имел права болтаться на улице, свистеть, соблазнительно лупить по мячу.

— А наоборот? — спросил Оги. — Если кто станет учить уроки во «время игры»? А? Не только же меня одного наказывать.

— Мы должны быть примерными уличными мальчишками, — размечтавшись, продолжал Гога. — Улица — наша территория, наш дом. Никакой шелухи семечек, никаких бумажек и мусора на ней!

Устав клуба завершался целой страницей наказаний.

— Ой, братцы! — воскликнул Оги. — Если я все это исполню, мама купит мне велосипед!

Он сказал так потому, что в прошлом году мать однажды нежно погладила его по голове и сказала:

— Оги, сыночек! Если ты не принесешь мне ни одной двойки и ни одной тройки и ни одного замечания, и ни разу учителя и соседи на тебя не пожалуются, я куплю тебе велосипед. Тот самый, который ты показывал мне в спортивном магазине.

То был гоночный — легкий, скорый. В общем, мировой!

— И ты мне разрешишь на нем кататься?

— Конечно.

— И это правда, мама?

— Ты же знаешь, что мама пообещает — всегда сбывается. Если не веришь, спроси у отца.

— Ура!

Три дня Оги ходил будто зачарованный. Вставал с книгами, и ложился с ними. Как раз в то время дали им домашнее задание: «Кем я буду?» И Оги первую строку начал так: «Я стану профессором».

— Оги, пойдем играть в «кривой футбол»!

— Не могу, у меня важное дело.

На четвертый день он почувствовал, что голова у него стала будто расширяться, пухнуть. Через каждые пять минут он мчался к зеркалу. Потом сбегал в спортивный магазин, насмотрелся досыта на гоночный велосипед и вернулся домой.

— Мама, я не хочу больше велосипеда, — крикнул он и быстро выскочил на улицу, чтобы мама не увидела слез на глазах. А еще потому, чтобы не прозевать «кривой футбол».

Самые горячие споры и волнения вызвал последний пункт устава: «Каждый сам себе определяет наказание». Что выйдет из этого Гоги, когда он станет большим! Он уже сейчас все мыслит шиворот-навыворот.

— Какой дурак станет сам себя наказывать? — возразил Минчо. — Без судьи нельзя.

— А разве мы не играем в футбол без судьи?

— Так то же футбол. Там есть правила.

— А здесь что, нет никаких правил?

В очередном номере газеты из-за отсутствия места был лишь один раздел: «Зарубежные новости». Сообщалось о восстановлении детских спортивных клубов «Лев» и «Сокол». Львы с помощью известки установили границы своего района и везде и всюду хвастались, что придумали «нечто страшное». А «у почты» развернулась небывалая кампания по поискам перьев, хотя бы чуть-чуть схожих с соколиными.

Договорились о первых дружеских состязаниях по «венскому мячу», создали и смешанную комиссию из представителей трех клубов для доработки единых правил. И это понятно: у каждой улицы — законы свои.

В то же время улица Балканская превратилась в драконовский рай. После того как целых два дня все ждали появления Дракона и не дождались его — плотину прорвало. Всем вдруг надоело выжидать, и, словно по команде, появилось с десяток драконов. Во все концы полетели новые конверты, запечатанные красным сургучом, лаком для ногтей, алыми полосками старых ленточек и даже губной помадой со зловещими изображениями и знаками. В первый же день этого рая только Оги получил три письма.