Славный мальчишка - [29]

Один лишь Золотой Дракон не спал. Он ждал, когда погаснет свет в домах и смолкнут шаги на улице. Тогда он тихонько встал, поднялся на задние лапы, оделся. Взял большой конверт, скрепленный красным сургучом. На цыпочках вышел на улицу и также тихо вошел во двор к Миреку. Остановился, огляделся вокруг. Куда положить письмо? В крольчатник! А кролики не съедят конверт? О, нелегко быть таинственным Драконом, хотя бы даже и золотым. Оставлю-ка я письмо на крыше крольчатника! Утром Мирек наверняка увидит его.

Потому что в тот день один лишь Мирек не получил таинственного письма.

Дракон сделал свое дело и отправился было по другим своим драконьим делам. Как вдруг сквозь щель в заборе увидел какую-то тень на пустыре. Он притаился, прильнул к одной из щелей. Немного погодя тень выскочила с пустыря и побежала вдоль домов, прижимаясь к стенам. Дракон подождал, когда она скрылась в доме. В два огромных прыжка пересек мостовую и оказался на пустыре. Тут он завертел головой, пытаясь в темноте разглядеть, что тут оставила тень. Неожиданно он увидел белый лист, приколотый сапожным гвоздем с большой шляпкой. На мгновение вспыхнул электрический глаз Дракона, и он прочитал:

«ТЫ БОЛТУН-ПУСТОМЕЛЯ, ДРАКОН!

НЕ БОЮСЬ ТЕБЯ, НЕ ЛОПНУ СО СТРАХУ!»

— Ха-ха-ха! — грохнул Дракон. Он достал авторучку и написал:

«ЕЩЕ КАК ЛОПНЕШЬ!»

И отправился, чтобы этот листок подсунуть под дверь, за которой скрылась тень. Ему было вовсе нетрудно ее узнать: тень имела незабываемый нос.

Дракон вернулся в свою пещеру и лег спать.

Сегодня после обеда Дракон видел отца Мирека. Глазам своим не поверил. Только забрался в крольчатник, как услышал будто хлопнула калитка. И точно, во двор вошел мужчина с поднятым воротником, в нахлобученной на лоб кепке. Нос он прикрывал платком. Так что лица не разглядеть, виднелись одни глаза и брови. Он постучался в дверь и вошел в дом. Окно было приоткрыто и Дракон невольно подслушал разговор:

— Ты зачем пришел? Как ты посмел! — прошептала, а ему показалось, что крикнула мать Мирека.

— Наградили одним днем отпуска, за хорошее поведение и отличную работу. Совсем неожиданно, так что я не успел тебе сообщить.

— А ну как увидит ребенок!

— Так он же после обеда в школе? Вот письмо принес.

— Подожди! — и она расплакалась. — Напиши еще в этом письме, что посылаешь ему обертки от бритвенных лезвий.

— Говорили, что к первому мая будет амнистия. Я вроде в этом списке. Я тут написал, может тогда вернусь совсем.

Они закрыли окно.

Дракон незаметно выскользнул из укрытия и убежал.

— Ах, Мирек, Мирек! Он так любит выдумывать разные истории…

Золотой Дракон погрузился в беспокойный сон.

Глава девятая ЗАБОТЫ МАЛЕНЬКИХ

также могут быть большими. Когда у тебя нет денег на кино или нет места, где можно было бы поиграть, побегать, разве это не такие же заботы? Если у того же взрослого нет к примеру… к примеру… Эх, да чего, собственно, взрослым не хватает? Все у них есть, и что захотят — все могут сделать. И зачем они так притворно вздыхают: «Ах, беззаботное детство!»

С улицы тихонько свистнули. Чьи-то руки подали через забор лопату и кирку. Румен взял, проверил — есть ли на них имя владельца и отнес в старый сарай, к остальным инструментам. Уже собралось восемнадцать лопат и четыре кирки. На всей улице не осталось ни одного неосмотренного дома. Мальчишки проявили особое рвение. Они соревновались — кто больше. Победу одержал Христо. Он принес уже шесть лопат и две кирки.

В последние дни пронесся слух, будто Золотой Дракон не кто иной, как Личко или Пешо. Конечно, почти никто этим слухам не верил. Но зато каждый добавлял к ним кое-что свое. Давным-давно, когда рыли шахты, был якобы обнаружен скелет дракона. С того времени и остался на каменной плите тротуара отпечаток его лапы. Участники операции будто бы отправятся в это неизвестное место на драндулете Пешо, или как его прозвали ребята — «корыто номер три». Слух рос, раздулся, словно пузырь, и лопнул, как только дошел до Мирека. Тот заявил: Золотой Дракон — это старик с семечками…

— Чепуха! Опять выдумываешь.

— Мирек никогда не врет! — защищался Мирек. — Этот дед — переодетый пионервожатый. Его подослали посмотреть, как живут и чем занимаются дети на улицах. Зачем же он тогда покупает нашу газету? Зачем он фотографируется с нами?

— Все это выдумки! — прервал его Гога. — У меня целый блокнот исписан. Там вся его автобиография. Когда опубликую — сами увидите.

— Напечатаешь в следующем номере?

— Нет, в очередном номере помещаю устав клуба.

Если хотите знать правду, то такого устава не было и нет во всем свете. Бедный редактор! Голова у него распухла от дум. В самом деле, как записанный в кандидаты станет действительным членом клуба? «Когда совершит достойный поступок». Но какие поступки можно считать достойными? И кто и как их будет определять — достойные они или нет? Ведь поступок должен быть самым достойным из всех достойных! Два карандаша изгрыз Гога, три резинки стер. Вроде бы все в этой мысли ясно. А вот стоит ее занести на бумагу — теряется самое важное. Гога позавидовал законодателям, жившим до создания письменности. Наконец он вспомнил Оги с его знаменитым словечком и написал так: «Когда кто-нибудь совершит специальный поступок».