Сквозь джунгли Непала - [49]

От долгой езды у нас отекли ноги. Перекинув их через широкий круп Ратан Коли, я пересел на другую сторону, и передо мной открылся совсем другой вид. Я увидел плоскую песчаную полосу пересохшего русла реки. Она тянулась вдаль до самых гор.

Буйные, глубоко насыщенные краски Гималаев кажутся даже несколько неправдоподобными. Вся природа предстает перед взором какой-то совершенно необыкновенной декорацией, созданной необузданной фантазией. Необъятный простор, хрустальная чистота воздуха, кажется он даже тихо-тихо звенит, когда смотришь вдаль на сверкающие снега.

Только Николай Рерих, исходивший многие-многие километры в Гималаях, мог достаточно точно и достоверно передать в своих картинах дикие красоты этих мест.

Когда-то, будучи на выставке Рериха в Москве, на Кузнецком мосту, я вместе с друзьями восхищался красками его картин, хотя они и казались тогда излишне яркими и декоративными.

В Гималаях же любые краски художника меркли в сравнении с бездной синевы неба и густой зеленью джунглей. Первая гряда, за ней еще цепь гор и где-то в заоблачной дымке последняя ступень Гималаев с величайшей вершиной мира Сагарматхой (Джомолунгма), что по-непальски означает «над морем выступающая».

Нам, конечно, трудно было представить себе, где находится море, но «выступающая над морем» была перед глазами. Ошеломленные открывшейся картиной, как завороженные смотрели мы на ее белоснежную вершину. Слоны шли и шли, монотонно раскачивая нас на своих спинах, а горы, такие же недосягаемые, все стояли перед глазами; сколько бы мы ни приближались к ним, они настолько же удалялись от нас.

Густые и мрачные джунгли в районе гор начинаются сразу. Пройдя открытое место, наши слоны буквально вломились в густую, переплетенную лианами чащобу. Внизу корявые, поваленные деревья, почти высохшая, но все еще очень высокая трава; вверху — плотная крыша густой листвы, через которую едва пробивался солнечный свет. Внезапно наступивший полумрак казался еще более зловещим из-за тяжелого, насыщенного испарениями воздуха и настороженной тишины, которую нарушали лишь шаги наших слонов и изредка тревожные крики птиц и животных. Сразу сменилось и настроение. Мы уже не глядели беззаботно по сторонам, раскрыв рты от восхищения, а напряженно всматривались вперед. Перед нами мелькала палка погонщика. Он раздвигал ею ветви и иногда бил по голове слона. Изредка мы останавливались — это слоны ломали хоботом ветки деревьев или густо переплетенные лианы, преграждавшие дорогу. Но вот слоны нашли какую-то звериную тропу и зашагали свободнее. Через несколько минут они, как по команде, остановились и, круто повернув головы, медленно зашевелили хоботами. Все их поведение обнаруживало настороженность и собранность. Никто из погонщиков не сделал попытки тронуть слонов с места. Сами они тоже сидели неподвижно, вслушиваясь в шорохи джунглей. Их тревога передалась нам.

— Баг! — шепотом сказал мне погонщик, махнув куда-то рукой.

Помещик зарядил на всякий случай ружье, я сделал то же самое. Мы все внимательно наблюдали за оврагом, с которого слоны не сводили глаз. И вдруг в зарослях промелькнуло полосатое, красное с черным, поджарое тело. Тигр медленно проскользнул между стволов, переплетенных лианами, и исчез в глубине леса. Еще через мгновение слоны, спокойно покачивая хоботами, тронулись в путь. Это означало, что опасность миновала.

Вскоре мы без особых приключений достигли маленького болота, расположенного в мрачном ущелье, пересекли его и остановились в недоумении. Среди девственных джунглей, словно тихая лагуна в бушующем океане, мирно разрослась банановая роща. Но наше недоумение быстро рассеялось. Оказалось, мы достигли первого лагеря пещерных отшельников садху и их банановой плантации. Разыскать это место без посторонней помощи практически невозможно. Дорога на слонах с проводниками, хорошо знающими место, заняла у нас около четырех часов.

* * *

С облегчением мы слезли со слонов и размяли затекшие ноги. Геологи разобрали свои инструменты и, не задерживаясь, ушли на разведку камня. Я остался с погонщиками и полицейским Моханом. Времени у нас было достаточно, и мы решили осмотреть покинутые владения садху. Недалеко от поляны, где остановились слоны, виднелось возвышение. На нем — окруженная деревьями площадка, сложенная из камня и покрытая сверху ровным слоем глины. На ней садху поют гимны и отдыхают после длительных молении. Рядом с площадкой на дереве болталось прикрепленное проволокой полинявшее от дождей красное полотнище. На нем сделанная мелом надпись «Рам». Это имя легендарного героя индийской мифологии «Рамаяны», ушедшего, по преданию, на двенадцать лет в лес. А садху считают себя его последователями. Под деревом лежал камень с углублением, до краев заполненный пеплом. Видимо, отшельники были здесь совсем недавно. Рядом небольшая каменная фигурка бога Шивы и около нее второй камень и тоже с углублением. Но углубление его чисто. Сюда отшельники наливали молоко — жертвоприношение богу.

Осмотрев площадку, мы спустились вниз по узкой тропинке к банановой роще. Там уже хозяйничали наши слоны. Они с удовольствием уплетали стволы бананов и их листья.