Скворцов-Степанов - [84]

— Вы посмотрите на нашу молодежь. Изумительные ребята!

Отношение Ивана Ивановича к юному поколению, которому суждено было вместе со старшими товарищами строить новую жизнь, прекрасно передал писатель Федор Гладков. О молодежи, свидетельствовал он, Скворцов-Степанов «не мог говорить иначе как с любованием. Как только к нему заходили молодые работники редакции, привлеченные из Института красной профессуры, он очень оживлялся, глаза его, серые с перламутром, вспыхивали, и морщинки около глаз лучились любовью и нежностью. Другого слова не могу подобрать, именно нежность трепетала во всем его облике. И вместе с этой нежностью играл в глазах задорный, молодой смех. Мне думается, что в эти минуты общения с ними он сам перевоплощался в жизнерадостного юношу». Поэтому он с такой страстью боролся за то, чтобы вырвать неопытных, мало искушенных в идеологической жизни молодых людей из плена оппозиционных лабиринтов. «Оппозиция отчаянно обороняется, — отмечал в те дни Иван Иванович. — Она перебрасывает свои силы из района в район, с предприятия на предприятие. Она выдвигает десятки ораторов. Но самые их речи и самые способы обороны только окончательно раскрывают перед глазами рабочих всю антипартийность их дела».

Самым мощным оружием в идейной борьбе за чистоту большевистских рядов Скворцов-Степанов считал ленинское наследие и постоянно обращался к сокровищнице ленинизма. В статье «Два года без Ленина», опубликованной в «Ленинградской правде» 21 января 1926 года, Иван Иванович писал: «По мере того как мы дальше отходим от того времени, когда сам Ленин руководил партией, мы все глубже чувствуем… громадность того наследия, которое он оставил после себя.

Поистине неисчерпаемым представляется нам в настоящее время идейное богатство, оставленное Лениным. На нем еще долго будут воспитываться тысячи и миллионы борцов и строителей не только в нашем Союзе, но и во всем мире…

Сохранить партию единой, не допустить в ней никаких трещин и брешей, подчинить всех ее членов ее коллективной воле — это один из величайших заветов Ленина».

Руководителю ленинградских ведущих газет Скворцову-Степанову приходилось выступать по нескольку раз в день. Он едко высмеивал и разоблачал лицемерие зиновьевцев, которые не скупились на комплименты по адресу ленинградских пролетариев, льстиво изображали рабочих Ленинграда «солью пролетарской земли». Один из лидеров оппозиции, выступавший перед Иваном Ивановичем, сообщил собранию: «Московская губернская партийная организация проходила под лозунгом «Бей ленинградцев!». Мало кто поверил этому грязному приему, но факт оставался фактом — «новая оппозиция» не брезговала ничем в своих клеветнических упражнениях. После своего выступления Иван Иванович невольно почувствовал по горячим аплодисментам — время ликования оппозиционеров-зиновьевцев прошло. И все эти визгливые крики ее ораторов — «арьергардные бои перед поражением»…

К началу февраля 1926 года оппозиция потерпела полный крах в Ленинграде. Каждый вечер в редакции «Ленинградской правды» Скворцов-Степанов просматривает выборочные данные о соотношении сил. И вот на исходе первого месяца 1926 года в низовых партийных организациях за зиновьевцев проголосовало лишь 3,5 процента коммунистов.

Чаще всего в те дни Ивана Ивановича преследовал естественный вопрос: почему же именно в Ленинграде оппозиция за некоторое, правда короткое, время смогла оторвать от партии сотни коммунистов? Отвечая сам себе, он приходил к выводу о том, что, несмотря на многочисленный пролетарский состав, силу, крепость и выдержанность, Ленинградская партийная организация из-за коварной линии антиленинского руководства (сюда сумели пробраться раскольники, демагоги и просто идейно незрелые элементы) дрогнула, в нее прокралась болезнь. А болезнь эта в том, что усилиями зиновьевцев (плюс доверчивость низовых ячеек) организация оказалась на отлете, в стороне от партии в какой-то степени. «Ее приучали, — рассуждал Иван Иванович, — жить какой-то самодовольной жизнью, смотреть несколько свысока на другие организации и даже противопоставлять себя в известном смысле этим другим организациям».

Этими мыслями он делился с Сергеем Мироновичем Кировым, членами делегации ЦК ВКП(б), прибывшей в Ленинград по поручению съезда, — М. И. Калининым, К. Е. Ворошиловым, А. А. Андреевым, Г. И. Петровским, и др., которые развернули энергичную работу среди ленинградцев по разъяснению генеральной линии партии. Сверяя свои взгляды с мнением соратников по ленинскому Центральному Комитету и опираясь на их поддержку, Иван Иванович в выступлениях на митингах говорил о том, что некоторые «успехи» зиновьевцев по части обмана ленинградцев не привели к устойчивому изменению позиции пролетарских масс города Октября, Ленинградской партийной организации в целом. Обсуждая с членами делегации ЦК и членами секретариата Ленинградского губкома итоги таких массовых встреч, С. М. Киров с удовлетворением отмечал, что мелкобуржуазный уклон не мог пустить глубокие корни в пролетарском Ленинграде.

С хорошим настроением начался февраль 1926 года. В статье «За работу» Скворцов-Степанов писал 7 февраля: «Партия преодолела то колебание, которое появляется в известных ее частях, на пороге каждого нового этапа, на каждом новом трудном переломе. Мы снова приобрели то железное единство, которое необходимо для реальной борьбы за наше дальнейшее движение вперед, к социализму». На XXIII Ленинградской губернской партийной конференции завершился разгром зиновьевской оппозиции. Накануне ее открытия Иван Иванович до поздней ночи писал передовую статью в «Ленинградскую правду». 10 февраля она была опубликована, и делегаты конференции буквально за несколько часов до начала работы познакомились с нею. Когда спросили одного из делегатов-рабочих, как он расценивает передовицу, тот, не задумываясь, ответил: «Мы так тоже думаем. Статья — настоящий обвинительный приговор «новой оппозиции», которая сумела влезть в губком и верховодить им. Любой из нас, рабочих-металлистов, кому дороги заветы Ильича, подпишется под словами передовой статьи «Ленинградской правды» о том, что с ленинского пути мы никогда не свернем. «Оппозиция открыто изменила ленинским принципам партийного строительства, потребовав превращения нашей партии из крепко спаянной боевой силы в рыхлую коалицию разнородных течений и фракций» — это сказано в газете. Сказано метко. Как говорят, «лучше не скажешь».