Скворцов-Степанов - [64]

И вот Петроград. Первый Новый год после победы Советской власти. Встреча с Ильичем, беседы с боевыми единомышленниками, всестороннее обсуждение предстоящих вопросов на Учредительном собрании и на III Всероссийском съезде Советов. Удалось ближе познакомиться со многими зарубежными революционерами-интернационалистами.

Кульминационным в разоблачении контрреволюционной сущности Учредительного собрания стало выступление Скворцова-Степанова на открытии сессии этого, по выражению кадетов, «общенародного» органа 5 (18) января 1918 года в большом зале Таврического дворца, где когда-то заседала Государственная дума.

Был студеный зимний вечер. На трибуну взошел худой человек с широкой бородой и пышными большими усами. Не успел начать выступление, как на правом крыле зала, где сидели кадеты, кто-то громко и бесцеремонно спросил:

— Кто это?

И другой голос с открытой неприязнью произнес:

— Это Скворцов-Степанов… из этих самых… из большевиков…

А пока проходила перекличка этих «единоутробных демократов», Скворцов-Степанов начал говорить:

— Волю революционной демократии, которая организуется в Советах, вы хотите противопоставить воле Учредительного собрания, как всенародной воле. Граждане, это обман. Марксист не знает общественной воли, а знает волю эксплуататорских классов и эксплуатируемых. Народ не действует в целом, народ в целом — фикция, и эта фикция нужна господствующим классам. Господствующие классы должны прикрывать источник всякого закона, должны прикрывать характер всякого государства. То, что проводят господствующие классы, они называют это волей всего народа, голосом народа.

Внезапно оратор умолк. Стало тихо.

— Граждане, в чем различие между Учредительным собранием и Советами? — неожиданно спросил Скворцов-Степанов. И тут же сам ответил: — Различие ясное, определенное: в Советах выражается воля действительного большинства населения, того большинства населения, которое до сих пор подавлено, которое было эксплуатируемо. Выражается в Советах воля того большинства, которое обманывали, на горбе которого катались…

На скамьях, где восседали конституционные демократы и правые эсеры, раздается негодующий шум.

— С которым, — продолжает оратор, не обращая внимания на поднятый гвалт, — доходили до такого издевательства, до такого преступления, что часть этого большинства одевали в старые шинели и заставляли расстреливать своих братьев.

Зал напряженно слушал. Представители кадетской партии точно приросли к своим местам, хмуро поглядывали на Ивана Ивановича, как обвиняемые на суде во время вынесения приговора.

— Граждане, что же вы хотите получить в Учредительном собрании? — вновь задает вопрос Скворцов-Степанов. — Что хотите получить вы, рудневцы, белогвардейцы, юнкера и их союзники? Вы, пользуясь тем, что крестьянство в вас не разобралось, пользуясь тем, что у них не было времени, вы вошли сюда контрабандой, обманом… Вы хотите закрепить свое положение, и вот свой голос контрабандистов, голос кадетов, ваших союзников, вы выдаете за «общенародную волю».

Как приговор контрреволюционным заговорщикам звучали заключительные слова речи:

— Мы хотим развеять тот туман, тот фетишизм, которым еще в глазах многих окружено Учредительное собрание. Вы этого боитесь, граждане большинство…

Так большевик-ленинец дал предметный урок тем, кто замышлял повернуть вспять часы истории, уповая на «Учредилку».

Сойдя с трибуны, Скворцов-Степанов уверенным шагом прошел к «большевистским рядам» в сопровождении аплодисментов публики «на хорах» и протестующих воплей кадетов и их приспешников.

По предложению большевиков и левых эсеров заседание было прервано для совещаний по фракциям. На совещании большевистской фракции присутствовали В. И. Ленин, А. С. Бубнов, Ф. Э. Дзержинский, А. М. Коллонтай, Г. И. Петровский, А. В. Луначарский, Я. М. Свердлов. Ф. А. Сергеев (Артем) И. П. Скворцов-Степанов. И. В. Сталин, С. Г. Шаумян, Е. М. Ярославский и др.

Владимир Ильич Ленин предложил огласить на заседании Учредительного собрания написанную им декларацию фракции и затем покинуть зал заседаний, поскольку «Учредилка» отказалась одобрить декреты и постановления Советской власти. Предложение Ленина было принято, и уже во втором часу ночи декларация была зачитана. «Не желая ни минуты прикрывать преступления врагов народа, — говорилось в ней, — мы заявляем, что покидаем Учредительное собрание с тем, чтобы передать Советской власти окончательное решение вопроса об отношении к контрреволюционной части Учредительного собрания»[39]. После этого большевики ушли.

Когда они покидали здание Таврического дворца, Иван Иванович обратил внимание на надутое от ветра, словно пузырь, холщовое полотнище со словами «Вся власть Учредительному собранию!»:

— Посмотрите, как форма соответствует содержанию! Все дружно засмеялись.

Спустя два часа после ухода большевиков, а затем и левых эсеров к эсеру Чернову (он тотчас же занял место председателя, как только Я. М. Свердлов, руководивший до этого заседанием, покинул зал) подошел матрос А. Г. Железняков, начальник отряда, несшего караул в Таврическом дворце, и заявил: