Скворцов-Степанов - [63]

В одном из писем к другу 19 ноября Иван Иванович признавался: «Положение таково, — едва встав утром, пишу статью, потом отбываю работу в «Соц(иал) — Дем(ократе)», потом — в «Известиях», а в конце дня — митинги».

Немало статей в первые месяцы Великого Октября Скворцов-Степанов посвящает вопросам воплощения в жизнь идей ленинского Декрета о мире. В публикациях «Огорченные людоеды», «Борьба за мир» и других статьях он клеймит империалистических хищников, торгующих судьбами народов. Устроители мировой бойни приходят в ярость, наблюдая, как последовательно и твердо новая власть в свободной отныне России делает решительные шаги для скорейшего окончания войны. Все империалистические правительства одинаковы, подчеркивал автор статей, они совсем не помышляют о предоставлении самоопределения задавленных игом масс. Нельзя ожидать, что они добровольно откажутся от захватов и контрибуций. Поэтому ленинский Декрет о мире вызывает ненависть империалистов. Между тем мирная передышка для Республики Советов крайне и жизненно необходима.

Большое внимание Иван Иванович уделял и острым внутриполитическим проблемам. Он внимательно следил за напряженной борьбой вокруг созыва Учредительного собрания. Еще в октябре Скворцов-Степанов был утвержден Московской городской партийной конференцией кандидатом в Учредительное собрание от московских большевиков. Общий список большевистских кандидатов от Москвы в Учредительное собрание возглавлял В. И. Ленин.

Во время избирательной кампании в газете «Социал-демократ» появилась краткая биография Ивана Ивановича — путь революционера, борца за интересы трудового народа. Шесть раз его арестовывали царские жандармы, в тюрьмах он провел около двух лет, в ссылке — почти десять лет. В течение двенадцати лет Скворцову-Степанову запрещалось проживать в столице и крупных городах России.

Московский пролетариат избрал редактора «Известий», одного из руководителей городской организации большевиков, своим депутатом в Учредительное собрание.

Кадеты и их подголоски — эсеры и меньшевики, обладавшие в те дни еще большим партийным аппаратом и прессой, — развернули разнузданную кампанию против большевиков. Они воспользовались тем, что ленинские декреты о мире и земле не дошли пока до трудящихся многих губерний. Поэтому десятки миллионов еще не имели возможности понять и прочувствовать великое значение этих мер.

Как подчеркивал В. И. Ленин, «составляя списки 17 октября на выборах в Учредительное собрание 12-го ноября, крестьянство не могло еще знать правды о земле и о мире, не могло отличить своих друзей от врагов, от волков, одетых в овечьи шкуры»[38]. Кроме того, в избирательных списках эсеры выступали как единая партия, хотя такой уже не существовало, ибо в ней произошел раскол (левое крыло выделилось в самостоятельную партию), а в списках правых кандидатов оказалось гораздо больше. Не обошлось и без прямого подлога со стороны Всероссийской избирательной комиссии. Состав этой комиссии был сформирован еще до победы Октября. Подавляющую ее часть составляли противники Советской власти.

Анализируя итоги выборов, Скворцов-Степанов в своих статьях обратил внимание на то, что враждебные революции силы «не только не прекратили борьбы, но и не оставили мысли о новой попытке сломить рабоче-крестьянскую власть силон оружия». За несколько месяцев до гражданской войны Иван Иванович писал: «Они еще постараются развернуть гражданскую войну во всероссийском масштабе». Он высказывал опасения, что к открытию Учредительного собрания «подготовляется великая всероссийская провокация. Кадеты вместе со своими услужающими намерены настоять на том, чтобы Учредительное собрание единственной властью признало исчезнувшее правительство Керенского, что являлось далеко не пустой формальностью».

Что это означало бы для народных масс России? К чему бы это привело?

Такое решение было бы равносильно тому, что собрание отменило бы революционный закон о передаче всей земли крестьянам, меры Советского правительства в борьбе за мир, опять превратив в пушечное мясо рабочих и крестьян, измученных кровавой войной. Всем этим Учредительное собрание сделало бы вызов народу, который избирал его, не разобравшись в политическом положении.

Поэтому, призывал Скворцов-Степанов, бдительность и еще раз бдительность! Ибо «дьявольские планы зреют у врагов народа», на эту опасность указывает революции Ильич.

Когда Иван Иванович писал о бдительности, о «дьявольских планах», до покушения врагов на жизнь Владимира Ильича оставалось несколько дней. С содроганием он узнает о выстрелах террористов 1 января 1918 года.

«А если бы Платтена не оказалось рядом с Лениным? — вдруг подумал он. — Мог бы быть самый роковой исход…»

Иван Иванович долго не мог успокоиться, мысленно представляя момент покушения: «В какой смертельной опасности находился Ильич!»

Готовясь к открытию сессии Учредительного собрания, Скворцов-Степанов еще раз перечитывал все написанное и опубликованное им в печати за последнее время. Он испытывал удовлетворение, знакомясь с откликами кадетов и соглашателей.

«Ага, заскулили, зашипели, — думал он, потирая свои большие руки. — Однако надо предпринять еще и другие акции, чтобы «демократичность» этих господ была всем ясна. Надо продумать все детали, чтобы хорошенько подготовиться к первому заседанию «Учредилки». Скорее всего придется держать слово…»